Чуткий и отзывчивый товарищ. Такую характеристику дали знаменитой Надежде Мандельштам в Чувашском пединституте

Осип и Надежда Мандельштамы. 1931 год. Фото из Госистархива Чувашии

Обложка личного дела и фото из него Надежды Мандельштам во время преподавания в Чувашском пединституте.

Надежда Мандельштам. Фото из личного дела Чувашского пединститута

О том, как Надежда Мандельштам, русская писательница, мемуарист, лингвист, преподаватель, жена великого поэта Осипа Мандельштама, оказалась в Чебоксарах и какую память оставила о себе в стенах пединститута — несколько исторических фактов из госархивов для наших читателей.

Снова на Волгу
Начнем с того, что судьба не раз заносила Надежду Мандельштам на Волгу.
Первый раз — в Саратов, где она родилась. Второй — в Савелово, где вместе с мужем она провела несколько месяцев летом и осенью 1937 года. Третий — в Калинин (ныне Тверь), где они поселились в ноябре 1938 года. Четвертый — в Ульяновск, где она проработала в местном пединституте с 1949 по 1953 годы. И наконец, пятый — с 1955-го по 1958-й — в Чебоксары.
Последние два волжских места приходятся на период вдовства. Напомним, после второго ареста, произошедшего в ночь с 1 на 2 мая 1938 года, Осип Мандельштам был отправлен в пересыльный лагерь под Владивостоком, где и умер. Надежда, опасаясь ареста, несколько раз меняет место жительства. Кроме того, она посвящает свою жизнь сохранению поэтического наследия мужа. Опасаясь обысков и ареста вместе с рукописями Осипа Мандельштама, она заучивает его стихи и прозу наизусть.
“Десятилетиями эта женщина находилась в бегах, петляя по захолустным городишкам великой империи, устраиваясь на новом месте лишь для того, чтобы сняться при первом же сигнале опасности. Статус несуществующей личности постепенно стал ее второй натурой”, — писал Иосиф Бродский. В канун переезда из Читы в Чебоксары, 31 августа 1955 года, Надежда Мандельштам писала своему другу поэту Алексею Суркову: “Я просила в министерстве, чтобы меня отправили куда угодно (в пределах европейской части Союза), кроме Чебоксар, куда меня пригласили, а потом заявили, что не хотят. Не сомневаюсь, что там будет очень тяжело — мне покажут, как лезть туда, куда не просят”.
Отметим, что документы личного дела Надежды Мандельштам не содержат следов ни персонального приглашения, ни отказа от ее услуг, хотя бы и временного. В них задокументирован лишь тот факт, что с 1 сентября 1955-го по 20 июля 1958 года Мандельштам служила в Чебоксарах старшим преподавателем и даже исполняющим обязанности заведующего кафедрой английского языка Чувашского государственного педагогического института.

Фантастический город-деревня
Сам небольшой город поразил Надежду Мандельштам своим почти деревенским бытом. Сейчас сложно представить столицу Чувашии такой, какой ее описывала знаменитый лингвист в сентябре 1955 года. Ныне Чебоксары — красивейший город России, но в середине 50-х в глазах Надежды Мандельштам все обстояло по-другому. “Весь в оврагах, горах и глине. Грязь осенью страшная. Вдоль улиц в центре деревянные лестницы. Тротуар — дикая старина. Я еще по такому не ходила”, — сообщила Мандельштам своей подруге физику Варваре Шклов­ской-Корди.
И в другом письме ей же: “Здесь деревянные тротуары и лестницы. Самый фантастический город-деревня на свете. Мою хозяйку и ровесницу дворник носил на руках в школу — пройти нельзя было. Сейчас кое-где есть мостовые, а горы из скользкой глины всюду. Таких оврагов я нигде не видела, а в детстве хотела знать, что такое овраг”.
Самое первое жилье — комната в доме по адресу Ворошилова, 12, квартира Павловой, по признанию Мандельштам той же Шкловской-Корди, не впечатлила: “С квартирами здесь полная катастрофа. Сняла я комнату у сумасшедшей старухи — Вассы. 200 р. Каждое слово слышно. Проход через нее, и 3 километра до института по мосткам — это вместо тротуаров. В комнате нет форточки. Воды нет. Постирать нельзя. Вымыться за пять верст”. Позднее Надежда Мандельштам переехала в комнату общежития пединститута на ул. Кооперативной, 10.

Высоко-квалифицированный педагог
Факультет иностранных языков пединститута, где работала Надежда Мандельштам, был открыт в 1951 году. Через четыре года после его запуска и спустя два месяца после переезда в Чебоксары, 10 ноября 1955 года Мандельштам пришлось возглавить кафедру — женский коллектив из 14 человек.
Характеристика, данная директором (так тогда называли ректоров) вуза Константином Евлампьевым при назначении, была следующая: “За время своей работа тов. Мандельштам Н.Я. проявила себя как высококвалифицированный педагог, владеющий в совершенстве как английским языком, так и методикой его преподавания на факультете иностранных языков. Лекции и практические занятия тов. Мандельштам проводит на должном идейно-теоретическом уровне. Чуткий и отзывчивый товарищ, Н.Я. Мандельштам много помогает молодым преподавателям как в организации учебно-методической работы, так и в работе по повышению квалификации”.
С ноября 1955 года до марта 1956-го в Чебоксарах все свободное время лингвист занималась диссертацией, которую благополучно защитила 26 июня 1956 года. На успешности защиты, возможно, сказался XX съезд КПСС со всеми его последствиями: многие “доброжелатели” Мандельштам испытали тогда что-то вроде контузии и поумерили пыл в отношении людей, нелюбимых в сталинские времена.
После решения знаменитого съезда, на котором был осужден культ личности вождя, за гибель мужа Надежда получила 5000 рублей компенсации: деньги пошли на раздачу долгов, съем дачи на лето в Верее Московской области.

Без манной кашки
Весной 1956 года Надежда Мандельштам получила анонимку с угрозами смертной мести. Но это было не страшно: записка была реакцией неизвестного студента на плохие экзаменационные отметки, которые выставила преподаватель.
В бытовом отношении жизнь была по-прежнему трудной, да и  питанием Надежда Мандельштам тоже была недовольна. В одном из писем супругам Шкловским-Корди она просила прислать ей из Подмосковья масло, кофе в зернах, лимоны и апельсины: “Я сильно болею желудком — с чего бы? Пью боржом, но здесь нет ни фруктов, ни масла, так что нельзя есть манную кашку”.
Исследователь биографии Надежды Мандельштам Павел Нерлер, сравнивая чебоксарские годы писательницы с ульяновскими, псковскими и даже читинскими, с изумлением замечает в журнале “Семь искусств”, что меньше всего известно именно о чебоксарском круге общения Мандельштам.
Ни воспоминания, ни письма, ни тем более официальные документы не содержат ни одного упоминания о ее внеинститутских контактах — ни единого имени. При этом, отмечает Нерлер, Мандельштам всегда оставалась профессионалом: личное отношение к быту не мешало раскрытию преподавательского и управленческого таланта.

Дело Мандельштам
“Личное дело” Надежды Мандельштам, хранящееся в архиве ЧГПУ им. И.Я.Яковлева, было начато 15 мая 1955 года и окончено в 1958 году.
Открывают его стандартный личный листок по учету кадров, ценный главным образом неизвестной до этого фотографией Надежды Мандельштам, которую не найти ни в одном справочнике, и автобиография, написанная на тетрадном, в клеточку, листе.
Есть и еще несколько документов, на основании которых Чувашский пединститут подготовил и издал свой приказ от 8 сентября 1955 года, согласно которому Мандельштам устанавливался оклад в 1650 рублей в год.
А далее — пробел. Документов за 1956-1957 годы в деле нет, если не считать выписки о защите диссертации. Завершает же историю Мандельштам в Чебоксарах серия документов, связанных с отъездом лингвиста из столицы Чувашии.

Пора двигаться дальше
16 июня 1958 года директор вуза издал приказ № 74 об освобождении Надежды Мандельштам, согласно ее желанию, от заведывания кафедрой начиная с 20 июня.
15 июля 1958 года из Вереи она писала директору пед­института: “Уважаемый Константин Евлампьевич! Мои дела обстоят так: Союз писателей постановил выделить мне комнату в своем доме (вновь построенный жилой дом). Списки получивших квартиры направляются в Моссовет. Людям из других городов обычно ордеров не дают, да и просят о площади для них весьма редко. Но Союз писателей — могучая организация и, может, добьется своего, если будет активен.
Вероятно, через месяц выяснится, дадут ли мне ордер и прописку. Сообщу вам немедленно. Кафедра без меня может обойтись: так составлялась нагрузка, чтобы, сделав передвижку, разделить мои часы; почасовик Данилова может быть принята на работу на освободившееся место. Она очень хороший работник. Но очень возможно, что я вернусь, так как получение комнаты в Москве для иногородних это чудо, а чудеса не частая вещь”.
Но чуда не произошло, место Мандельштам в Чебоксарах уже было занято — начался семестр, и в результате Надежда Яковлевна осталась зимовать в Тарусе, где прожила до 1962 года. Затем были Псков, Подмосковье, Москва. В столице СССР Надежда Мандельштам и умерла в возрасте 81 года, пережив своего мужа на четыре десятилетия — время скитаний и постоянных доказательств всем и вся своего высочайшего профессионализма.