Без права на забвение
Леонтина Андреевна Заправда и Михаил Иванович Коньков.
Михаил Егорович ЕГОРОВ и Антонина Ивановна.
Без права на забвение
Весна 1945 года навсегда осталась в истории как время торжества справедливости и человеческого духа. День Победы — праздник несокрушимой силы народа, его способности выстоять перед любыми испытаниями. С каждым годом ветеранов Великой Отечественной войны, свидетелей тех событий, становится всё меньше. Но в наших силах сохранить память народа.
И помнить страшно, и забыть нельзя
Волынская резня. Десятки тысяч убитых мужчин, женщин, детей и стариков — о той странице истории трудно вспоминать нам, потомкам жертв той страшной трагедии.
Моя мама Леонтина Андреевна Заправда вместе с родителями, поляками по национальности, проживала в селе Дерманка Ровенской области Украины. Мама часто вспоминала о родных краях с теплотой, когда мысленно прогуливалась по берегу реки Случ, в свежей прохладе леса. А потом ее глаза мутнели, наполнялись болью и страхом.
“О бесчинствах наших бывших соседей мы слышали задолго до событий, называемых сейчас Волынской резней. В 1941-1942 годах украинцы действовали тихо, оттого мы находились в постоянном страхе. Однажды утром родители заметили на изгороди чужую крынку. Это знак: очередь за нами. С того дня мы перестали спать дома: то в поле ржи затаимся, то на кладбище между могил проведем ночь.
В июле 1943 года формирования украинских националистов атаковали 150 населенных пунктов Западной Украины. Бандеровцы пришли отрядом, чтобы уничтожить поляков. Они окружили село. Началась массовая резня: люди кричали, дома полыхали. Хорошо, что у нас все необходимые вещи были собраны. Так как дом находился посреди села и рядом лес был, мы смогли убежать. Прихватили с собой корову”, — вспоминала мама.
Позже в интернете я узнала, что в одном их небольшом селе было уничтожено 119 поляков.
До осени мама с бабушкой и дедушкой в лесу жили. Питались ягодами и молоком. Гонимые страхом, они шли куда глаза глядят, подальше от тех жутких мест, которые когда-то называли домом. В итоге прибились к советскому партизанскому отряду. Дедушка Андрей Заправда помогал им по хозяйству, ухаживал за лошадьми. А бабушка Филемена стирала одежду солдат и варила похлебку.
Когда совсем стало голодно, бабушка отправилась с двоюродной сестрой за мешками с зерном, закопанными на черный день.
“Нет и нет их, мы уже спать легли. Ночью мне снится мама. “Ленчо, — обращается она ко мне. — Меня уж нет. Помолитесь за меня”. Я отца разбудила, и мы начали молитву читать. Через несколько дней нам рассказали, что в поле видели двух зарезанных женщин. И даже похоронить их не смогли, боялись сами попасться бандеровцам на глаза”, — рассказывала мама.
Бабушке было 54 года. Она так и осталась лежать в том поле. И не узнать нам никогда, похоронил ли ее какой-нибудь сжалившийся украинец или склевали птицы.
Через две недели наши партизаны столкнулись с войском польским. Был среди солдат и мамин брат Станислав, в 1939 году призванный в ряды Красной армии. Он по полу катался от боли, узнав о страшной смерти своей матери. А потом посоветовал сестре пойти служить: в Ровно как раз набирали девушек. Там в первое время мама шила нижнее белье для солдат, а позже была переведена в офицерскую столовую поваром. Здесь и познакомилась с будущим мужем, нашим папой.
Отец Михаил Иванович Коньков влюбился в польскую девушку. Не думал тогда он, с какими трудностями придется столкнуться. Вскоре расписались в полку, где папа служил. До 1947 года жили в Щецине, потом отца хотели перевести в другое место, но он отказался. У него уже родился сын. И папа решил начать спокойную размеренную жизнь на своей малой родине, в Чувашии.
Но вернуться было непросто с женой и ребенком — гражданами Польши. Папа несколько раз ездил в Варшаву, чтобы получить разрешение на выезд. А когда получил, отправился с семьей в родную деревню Большое Камаево, что в Марпосадском округе находится.
В 1963 году, уже имея шестерых детей, родители расписались в загсе. А в 1979-м мама получила гражданство СССР. И только тогда поехала навестить родных. До этого мама только обменивалась с ними письмами. Хоть она скучала по родному дому, никогда в те края не ездила. До конца своих дней боялась.
Мамы не стало в 2004 году. А в 2013-м мне покоя не давала мысль, что надо съездить на Украину. Сестра двоюродная из Польши меня отговаривала: “Не надо ездить, тебя бандеровцы убьют”. Страх в ней живет до сих пор. Но мы с сестрой поехали. Нашли ту деревню. Без слез не взглянешь: дома нет, его сожгли, всё заросло деревьями. Хотела увидеть я могилы своих прабабушек и прадедушек. А там всего два креста, остальные спилили, как рассказала местная жительница, и теперь на кладбище пасут коров. Костел сожгли: лишь большой католический крест в траве догнивает.
Взяла землю, где дом стоял, с кладбища немного и на месте костела. Спустилась к речке, набрала воды. И, вернувшись домой, маме на могилу положила. Меня отпустило. Мама, видно, знала, что мне больше не удастся побывать на Украине. Через год начался майдан.
Тех палачей, кто десятки тысяч мирных жителей уничтожал зверскими способами, сейчас на Украине чествуют как истинных героев нации, на примерах живодеров-резунов воспитывают подрастающее поколение. А мы, потомки героев, не должны забывать, за что воевали наши деды.
Альвирина РЫЖОВА
Неизвестных солдат должно быть меньше
Мне было два года, когда началась война. Моего отца Михаила Егоровича ЕГОРОВА призвали на фронт.
17 августа 1941 года, пока гудел пароход на марпосадской пристани, была сделана первая и последняя совместная фотография родителей.
Что я знала об отце? В своих письмах он был краток и немногословен, да и писать много нельзя было. Его последний “треугольник” пришел из Медвежьегорска. А в следующий раз почтальон принесла похоронку, наскоро заполненную на обратной стороне какого-то учебника.
Мама Антонина Ивановна стала вдовой в 23 года. Она долго не могла смириться со смертью отца. Лишь в 1951 году вышла замуж во второй раз. До конца своих дней вспоминала отца, его любящий взгляд, сильные руки, кроткий нрав.
В родной папиной деревне Мало-Яндуганово находится памятник землякам, ушедшим на войну. Рядом с его именем есть еще одно — Егоровой Александры Егоровны. Соседи рассказали, что это моя тетя.
Еще совсем юной девушкой она ушла на фронт. Была поваром в 77-й морской стрелковой бригаде. И как бы ни жалели ее солдаты, храбро и самоотверженно выходила на поле сражения и помогала раненым бойцам. Умерла от ран 23 марта 1944 года в возрасте 25 лет. Из письма Центрального архива Министерства обороны СССР знаю, что она похоронена на 74-м километре шоссейной дороги Кандалакша Мурманской области.
А про папу было написано, что он стрелок 1072-го стрелкового полка 313-й стрелковой дивизии, погиб 3 мая 1942 года.
С 1990-х я писала письма и пыталась найти хоть какую-то информацию о нем. В Медвежьегорске искала, затем в Петрозаводске, потом написала в Повенец. Тыкала пальцем в небо, можно сказать. И вдруг мне пришло письмо из школьного музея поселка Повенец. Они не только нашли фамилию отца и его номер, но и поделились военными мемуарами командира 313-й стрелковой дивизии Голованова.
Я узнала, что папа погиб во время боя. Похоронен в братской могиле на 9-м километре шоссе Повенец — Пудож вместе с 4 тысячами других солдат.
Здорово, что сейчас есть порталы, где можно найти информацию о родных. Мы должны помнить о подвиге наших предков, о мужестве, силе духа и братстве, передавать воспоминания будущим поколениям.
Тамара МИХАЙЛОВА
РАССКАЖИТЕ
В год 80-летия Победы мы предлагаем вам поделиться историями своих родственников-участников Великой Отечественной войны. Отправляйте свои рассказы на почту shvargina@grani21.ru или приносите в редакцию (ул. Советская, 14а). Самые интересные из них опубликуем на страницах газеты. Фотографии приветствуются. Телефон для справок: 73-06-81.
