Раскрась мир музыкой

“Я знал: буду играть на баяне”. Фото автора.

Все люди искусства творят для кого-то (что бы они ни говорили). Так, во время беседы с концерт­мейстером Чебоксарского училища культуры, преподавателем Новочебоксарской школы искусств  и аккомпаниатором известного ансамбля русской песни “Горница” Олегом Анатоль­евичем Карасевым слышала несколько раз “ради них”: ради девочек, которые пели в дет­ском фольклорном ансамбле, ради хора, ради зрителей.

— Люди искусства больше отдают или получают?
— Есть такое понятие “посыл”. Это когда ты не просто поешь или играешь, а отдаешься полностью тому, что делаешь. Тогда и получаешь отдачу. После таких энергетически насыщенных концертов часто не могу заснуть до глубокой ночи.
— Кто и что повлияли на выбор вашего жизненного пути?
— В семь лет я поступил в музыкальную школу в городе Ишимбай, что в Башкирии. И голос, и абсолютный слух у меня от мамы, которая и сейчас неплохо поет.  Отец играл на народных инструментах.
С самого начала я знал: буду играть на баяне, как знакомый моей мамы, и достигну того же уровня мастерства. Достиг.
Но грянула перестройка, музыканты стали невостребованы. Пришлось переквалифицироваться. Я и сейчас, если понадобится, готов водителем работать. Такой опыт у меня есть. Возил предпринимателей, работал на морозе.
— А как же руки?
— Наши морозы не сравнятся с теми, что в Кунгуре, на Урале, где служил в армии.  Год после возвращения домой пальцы разрабатывал, разыгрывался.
— Говорят, вы закрытый человек...
—  Разговоров о себе не люблю. Считаю, что душу обнажать или нет — дело добровольное. Хорошо, когда есть личное простран­ство, в которое ни­кто не вхож.
— Мне многие говорили: “Таких немеркантильных людей, как Карасев, еще поискать”. Идете на репетиции в любое время, а ведь есть еще концерты, поездки.
— Когда только приехал в Новочебоксарск из Башкирии (там родился, учился) и впервые увидел супругов Корыстиных, то услышал, что это “известные в городе люди, занимающиеся русской песней”.  Тогда же сказал жене: “Запомни, буду работать с ними”. Так и случилось. С 1995 года я в ДК “Химик”.
— Не устаете от “вечного праздника”?
— Тогда ухожу в гараж, вожусь с машиной или еду к матери в Ишимбай.
— Дочь пошла по вашим с женой (она тоже музыкант. — Прим. авт.) стопам?
— Катя три года проучилась в музыкальной школе, но потом перешла в шестую гимназию, нагрузки возросли, и со­вмещать учебу в двух школах стало невозможно. Но я уверен: мы сумели привить ей хороший музыкальный вкус.
— Модную сегодня у нынешней молодежи музыку жалуете?
— Ту, которую нам навязывают, слушать невозможно. Иной раз еду в маршрутке и стараюсь абстрагироваться от попсы, звучащей в салоне.
Как жаль, что с каждым годом все меньше родителей приводят своих детей в музыкальные школы. Совсем по-другому обстоит дело в Москве и Питере. Там люди понимают: музыкальное образование — необходимая составляющая образования вообще. С ним мир видится цветным, а не черно-белым.