В гостях у магрибинцев

Фарида Прудовская. Фото из личного архива

Читателям “Граней” хорошо знакомы истории, привезенные из разных путешествий и увлекательно рассказанные нашим постоянным автором Фаридой Прудовской. Ее сочный и выразительный язык давно полюбился журналистам газеты и читателям, которые каждый год с нетерпением ждут новых приключений и рассказов из новых стран. И Фарида ни разу не разочаровала своих преданных фанатов. В этот раз она привезла море впечатлений из еще не объезженного и не очень хорошо изученного российскими туристами Туниса.

Как важно знать три слова по-арабски
Мы едем в Северную Африку, в Магриб, а точнее, в Тунис! Магриб — это все арабские страны, что расположены к западу от Египта, а переводится головокружительный термин — “там, где закат”.
Аэропорт города Монастира выглядел совсем маленьким и деревенским. А вот номер в отеле оказался причудливым. Этакий мини-сераль с четырьмя сводчатыми окошками на все четыре стороны и кроватями на уступчатых возвышениях. Все, что возможно, вплоть до тумбочек и кроватных изголовий, было отделано веселенькой зелено-белой керамиче­ской плиткой. Если не биться спросонья об нее головой, что, к несчастью, пару раз случалось, такой декор нас вполне устраивал.
В Тунисе полезно уметь объясняться на французском. Еще там в ходу арабский, что вряд ли могло нам сильно помочь, так как из этого языка мы знали только “салям аллейкум”, “халас”, что означает “хватит, достаточно” и “иншалла”, то есть “бог даст”. Как показало будущее, знать даже три слова лучше, чем не знать ничего.
В первый же день мы отправились в Монастир, который располагался в 10 км от нашего отеля. Как же я люблю этот первый день в новой стране! Ни с чем не сравнимый кайф — первые шаги в неизвестность. Наверное, так мы все чув­ствовали себя в детстве — все безумно интересно, немного опасно и, главное, правила игры еще только предстоит выяснить.
В Монастире наша команда помимо общего знакомства с городом надеялась найти уличное туристическое агентство и купить там несколько экскурсий.
Поначалу путь лежит по небогатым кварталам, состоящим из одно-двухэтажных домишек. Жилые дома, магазинчики, а вокруг довольно грязновато, мусор валяется кучками там и сям. И вдруг неопрятные кварталы закончились, и открылся привольный вид на море и шикарную желтую крепость!
Центр Монастира существовал как будто отдельно от жилых районов: древняя крепость — рибат, порт, набережная, пляж, огромная площадь, увенчанная мечетью и мавзолеем отца нации Хабиба Бургибы.
Меньше всего мне хотелось бы вникать в современную политическую жизнь Туниса, но куда от этой политики денешься? Первый президент принял из рук Франции выстраданную независимость своей страны, отменил многоженство, сделал образование детей обязательным и бесплатным и произвел немало других полезных дей­ствий. Потом был смещен соб­ственным премьер-министром, который впоследствии соорудил в стране малосимпатичную автократию, несколько раз перекроил Конституцию, довел народ до ручки, надоел всем за 23 года правления хуже горькой редьки и был изгнан из страны первым же всплеском “арабской весны”. И никто из встреченных нами в Тунисе добрым словом его не помянул.
По левую и правую стороны от мечети располагалось большое кладбище. В этой стране даже могилы были отделаны кафельной плиткой, только не цветной, а чисто-белой. Полюбопытствовав немного на последний приют правоверных мусульман, мы направились к мечети с целью немного пофотографироваться на фоне величественного культового сооружения. В разгар фотосессии к нам подошла группа верующих — две девушки и парень. Наши первые тунисские знакомые выяснили, что мы из России. Это обстоятельство неожиданно для нас вызвало у них бурю положительных эмоций. Одна из девушек, как оказалось, изучает русский язык, а парень в качестве своего любимого города назвал Санкт-Петербург, предъявив в доказательство брелок с Медным всадником!
Немного поплутав по Медине, традиционному старому городу, и потолкавшись среди торговцев, мы решили вплотную заняться поисками заветного уличного туристического агентства. Поспрашивав у торговцев и прохожих, с превеликим трудом нам удалось-таки обнаружить один-единственный офис с одиноко сидевшей в нем местной девушкой мусульман­ского вида.
Но продать нам экскурсии она не смогла, посоветовав зайти позже, когда появится ее начальник.
— А когда же он придет? — разумеется, спросили мы.
— Часа через два, — неуверенно сказала девушка и задумчиво добавила, — иншалла.
Вот когда пригодились наши, пусть и небогатые познания в арабском. “Иншалла” означало, что через два часа он не появится ни в коем случае.
Откуда взялись зеленоглазые берберы?
Оказавшись в Тунисе, нельзя не посетить знаменитый Карфаген, куда мы и отправились с официальной экскурсией.
Итак, мы удаляемся от уже полюбившегося нам района Сусс — Монастир в сторону города Туниса, столицы страны. Вид из окон автобуса — это оливковые деревья и ничего, кроме них. На электрических столбах гнездятся аисты, придавая пейзажу милый южный колорит. По расстоянию между оливами можно судить о количестве подземных вод. Там, где воды много, деревья сажают близко друг к другу, в более засушливых местах — на расстоянии до пяти и даже десяти-пятнадцати метров. А кстати, оливковое масло в Тунисе очень высокого качества. Да-да, лучше, чем в Греции и Испании. Все потому, что в Европе оливки убирают машины и в урожай проникают листья и мелкие веточки, а здесь — только вручную.
Интересное это ощущение, когда ты находишься в колыбели цивилизации. А средиземномор­ская Северная Африка — это она и есть. Никогда мы не узнаем, как все было на самом деле. Откуда взялись загадочные зеленоглазые берберы, жители пещер, которых еще называют страшноватым именем “троглодиты”? Берберов потеснил другой, не менее загадочный народ — финикийцы. Если берберы не тяготели к торговле и войнам, то семиты-финикийцы были отчаянными мореплавателями, умелыми ремесленниками и удачливыми бизнесменами. И самый знаменитый и могущественный их город — тот самый Карфаген, куда мы, соб­ственно, сегодня и направляемся.
А пока что гид разворачивает перед нами волны иноземных нашествий, которые одна за другой накатывали на эту землю. Берберы, финикийцы, римляне с их пуническими войнами и навязчивым лозунгом “Карфаген должен быть разрушен” и вандалы, отомстившие римлянам за разрушенный-таки Карфаген.
Наш экскурсовод — тунисец по национальности, а своим неплохим русским он обязан жене-украинке. Тем временем мы приехали в небольшой городок близ Карфагена — Сиди-Бу-Саид. Если ваши глаза устали от тусклых пасмурных дней, то вам сюда, в этот рай. Синие наличники и двери, белые здания, цветущие растения, и все это на высоком берегу живописнейшего Карфагенского залива.
Играли в нарды, кормили птичек
В Сиди-Бу-Саиде мы, конечно, зашли в так называемый музей быта. А попросту — в африкан­ский средиземноморский дом, где в конце XIX — начале XX века жила какая-то зажиточная семья. Жили они там, похоже, неплохо, играли в нарды, спали в прохладных спальнях с толстыми стенами, кормили птичек, чирикавших в многочисленных ажурных клетках. А между собой не ругались. Иначе почему бы здесь царила такая приятная расслабленная атмосфера?
Наше путешествие во времени между тем продолжилось возле остатков знаменитых римских терм императора Антония Пия. Термы были самыми большими из возведенных за пределами Рима. И довольно неплохо сохранились. Но не древние стены из ракушечника, когда-то облицованного белым мрамором, не колонны, одиноко торчащие на манер труб теплоэлектростанции, и даже не искусная объемная реконструкция первоначального вида бань повергли меня в трепет, а снова вид на море, открывающийся с высокого берега, украшенного величественными развалинами. Чужая, почти ино­планетная жизнь бушевала тут целую вечность назад и оставила после себя мрамор статуй, силуэты архитектурно безупречных зданий, великолепные мозаики.
В Медине какой-то длиннобородый старичок, как будто бы сошедший с экрана, из старого советского фильма про Аладдина, пытался провести нас в свою мечеть, где он трудился муэдзином, чтобы поделиться прекрасным видом, открывающимся с башни, и, вероятно, получить за это какую-нибудь мелкую денежку. Но условленное время встречи уже было близко, и мы отказались.
Переполненные разнообразными впечатлениями путешественники погрузились в автобус и направились в сторону дома. На территории современного Туниса располагалось на удивление много древнеримских городов. На месте Монастира когда-то шумела Руспина, а Эль-Джем, знаменитый своим амфитеатром, в свое время носил имя Тисдр.
Шариат шариатом, а всюду жизнь
И мы решили съездить в Эль-Джем “своим ходом”. Водитель оказался представительным мужчиной в тонкой профессорской оправе, по имени Салах. Мини-автобус неторопливо катил по неширокой пустынной дороге в глубь Африки.
Дорога пролегала мимо небольшой и уж точно совершенно некурортной деревеньки. Хорошенькие смуглые детишки с ранцами вприпрыжку торопились в школу, в июне здесь еще учатся. А по правую руку от дороги развернулся базар. Наверное, точно такое же торжище шумело здесь и тысячу лет назад — десятилитровые бутыли оливкового масла, огромные связки лука, горы овощей. Баранина, так уж целыми тушами, курятина — в живом виде.
После недлинного и неутомительного пути мы прибываем в Эль-Джем, прямо к знаменитому амфитеатру. И если великий римский Колизей вмещал в себя пятьдесят тысяч зрителей, то и здешний, слава богу, тоже около тридцати. А по сохранности “наш” далеко превосходит своего знаменитого собрата.
Стоя на арене грандиозного сооружения, я не могла отделаться от ощущения какого-то странного дежавю. Ну конечно! Стадион и футбольное поле. Только гипсовых пионеров не хватает. Правда, здесь в ходу были совсем другие зрелища.
Своды амфитеатра в Тисдре обладают потрясающей акустикой. Сами мы этого не проверяли, но говорят, что звон упавшей на арену монетки слышен на самой верхней трибуне. А верхние ярусы — они очень высоко, вот в этом мы убедились. Недаром же здесь, в Эль-Джеме, на этом историческом месте, проводятся концерты и фестивали классической музыки. Вот бы побывать! Лучшие симфонические оркестры мира под звездами, при свечах. На той самой арене, с прорезями для стока крови…
В хитросплетениях величественного амфитеатра нам встретилось несколько робко обнимающихся местных парочек. Шариат шариатом, а жизнь берет свое. Обнимайтесь, ребята! Это всяко лучше, чем те действа, ради которых когда-то возводилось замысловатое строение.
После Туниса только в Сахару!
На обратном пути Салах включил купленный в Эль-Джеме диск с громкой и задорной арабской музыкой. Жизнерадостный тунисец принялся громко подпевать исполнителям, пританцовывая, потряхивая плечиками и грациозно вращая то одной, то другой кистью на манер восточной танцовщицы с уморительной пластичностью.
Средиземноморская беспечная жизнерадостность, щедрое солнце и гостеприимство — это именно то, чего нам так не хватало нашей бесконечной зимой!
В последний обед мы подошли к шеф-повару, который по обыкновению обходил ресторан, и подарили маленькую сувенирную матрешку. Шеф расцвел от такой приятной неожиданности и представил нас двум своим собеседникам, оказавшимся … проверяющей комиссией! Придумаешь такое нарочно? Ни за что!
И напоследок практический совет — покупайте в Тунисе разделочные доски для кухни из красивой и прочной древесины оливы, кремы, косметику и, конечно, оливковое масло. И еще финики, потому что тунисские финики — лучшие. А еще съездите в Сахару. Мы тоже в следующий раз обязательно, иншалла!