Разговор в поезде

poputik.jpg

Из дальней поездки я возвращалась поездом. В купе со мной ехала красивая  сероглазая девушка с золотистыми волосами. Мы поговорили о том о сем, как вдруг моя попутчица начала рассказ, который заставил меня погрузиться в долгие  размышления о жизни. 

“Собираясь в летний лагерь, я думала, что стану заводилой в отряде, правой рукой вожатых. А оказалась всеобщим посмешищем, изгоем.
С первого дня смены замечала на себе косые взгляды девочек. Они не раз говорили мне, что то или иное платье мне не идет, а украшения как будто из прошлого века. Меня дружно прозвали Квазимодо. Было очень обидно, но я молчала.
В голове вертелось множество вопросов. За что они так ненавидят меня? Никому ничего плохого не сделала, никого не обидела. Откуда в подростках столько злобы? Часами гуляла по лесу, размышляя, что во мне не так, но ответа не находила.
Однажды в комнате я читала книжку. Кто-то из ребят спросил:
— А что ты читаешь?
— “Унесенные ветром”, — ответила я.
— Это что, сказка?
Все засмеялись. Решила промолчать. В меня начали кидать скорлупками орехов и обертками от конфет. Я не выдержала и заплакала. Но это только развеселило ребят.
— Ты хочешь домой? — спросил меня кто-то, и все замолчали.
— Нет, не хочу, — спокойно соврала я. Я не хотела расстраивать маму, не хотела уезжать домой, потому что знала, что ребята будут ликовать...
Медленно тянулись дни. Лагерная смена заканчивалась. Я уже собрала вещи, мысленно садилась в автобус и думала, что в по­следние дни всем будет не до меня: впереди “королевская ночь”, рассвет, дискотека. Но ошибалась: самые жестокие издевательства были впереди. 
После ужина я зашла в комнату и увидела свою любимую игрушку, которая висела... на люстре, связанная моим нижним бельем. Да кто им дал право трогать мои вещи! Наконец, я решила все рассказать вожатым, но увидела свой разодранный дневник. Рядом лежала записка: “Сегодня мой последний день жизни. Как я хочу умереть...”. Я опустилась на пол и заплакала. Как мне хотелось раствориться, исчезнуть...
Утром нас разбудили рано — мы направились на Волгу встречать рассвет. Я шла впереди всех, одна, без пары. В спину мне кидали палки и ветки. Один мальчик запрыгнул мне на спину и вцепился в плечи. Я отряхнула его и со всей силы ударила по лицу рукой!  Наверное, ему было больно: он стоял ошарашенный и не мог ничего сказать. Это был первый раз, когда я дала отпор. Молчали все. Больше ни­кто не осмелился подойти ко мне.
Когда я приехала домой, мне стало стыдно. Три недели надо мной издевались, а я не могла постоять за себя. Два дня не вставала с кровати и не знала, как вылечить раненую душу, не видела смысла жить. Но вдруг на своем столе я обнаружила маленькую книжку в старом переплете. Эльвира Кузнецова “Начало пути”. Почти на каждой странице почерком мамы были сделаны пометки, а кое-какие предложения подчеркнуты карандашом: “Жизнь устроена плохо и несправедливо. Но если это так, кто же сделает ее лучше? Кто же, если не ты?”
В книге рассказывалось о выдающемся ученом Никите Бичурине, на долю которого выпали тяжелое детство и непростая юность. “Раз ты отправился в долгий путь, естественно, что тебе придется спотыкаться, и уставать, и призывать на помощь смерть... — гласила книга. — Надо быть ко всему готовым. Надо знать, что пришел туда, где гремят громы...”.
Я читала и не могла начитаться, мне несколько дней не хотелось выпускать книгу из рук. Именно она заставила меня посмотреть на мир другими глазами. Утром я начала бегать на стадионе, обливаться холодной водой. Плечи стала держать прямо, а глаза больше не опускала вниз. Перестала бояться, потому что знала — смогу дать отпор. Я стала другой, и эта новая девушка мне нравилась…”.
Поезд приближался к Чебоксарам. Вдруг девушка достала из сумки маленькую книжку, написала на титульном листе какие-то цифры, вероятно, телефонный номер, и протянула мне. Поэтический сборник “Кто же, если не ты...”. Сверху красовался портрет моей новой знакомой. Девушка улыбалась так жизнерадостно, что не улыбнуться в ответ было невозможно.