Об авиации всерьез и с улыбкой

Авиацию в свое время называли самым интеллигентным видом вооруженных сил из-за значительной доли в ее личном составе офицеров. Впрочем, собственно летный состав составляет меньшинство. По приблизительным оценкам, для того, чтобы один человек находился в воздухе, сотня трудится на земле (авиационные техники, военнослужащие частей обеспечения, диспетчеры).  В свое время довелось немало лет прослужить и техником авиационного полка (начальником группы вооружения), и политработником батальона обеспечения на Дальнем Востоке и Украине.

Границы страны всегда вызывали пристальное внимание вероятного противника, поэтому одна из основных задач авиационных полков — противодействие разведывательным полетам. На каждом военном аэродроме организовано боевое дежурство нескольких самолетов, находящихся в полной готовности (с подвешенными ракетами). Летчики, техники и механики (дежурная смена) живут на аэродроме. Стоит иностранному самолету (например, американскому разведчику SR-71 или RC-135) направиться в сторону нашей территории, как навстречу вылетает истребитель-перехватчик и сопровождает непрошеного гостя, чтобы тот невзначай не нарушил воздушные рубежи. Редкий день обходился без сигнала тревоги, а то и нескольких в течение суток.
Как правило, построение за четыре часа до летной смены. Самолеты тягачами выкатывали со стоянок эскадрилий на площадку ЦЗТ (централизованная заправка топливом), после чего техники проверяли крылатые машины под током. Предполетная подготовка имеет колоссальное значение. Неисправный самолет не должен подниматься в воздух. Летная смена длится 7-8 часов. Затем еще три часа на предполетную подготовку и возвращение самолетов на стоянки.
Климат на Дальнем Востоке не подарок. Летом бетонную полосу поливали водой, потому что от жары плавилась смола между плитами. К слову, мыли колеса всем автомобилям, въезжающим на аэродром, взлетно-посадочную полосу прочесывали солдаты и убирал могучий агрегат, именуемый пылесосом: там не должно быть даже мелкого камешка (попади он в воздухозаборник, двигатель может выйти из строя). Зимой, особенно на ночных полетах, редко бывало теплее минус тридцати. После посадки самолета частенько забирались в сопло, чтобы погреться. Каждый понимал, что выполняет ответ­ственнейшую задачу.
Впрочем, нет, не каждый. Именно в нашем полку за несколько лет до моего приезда нашелся предатель (известный всей стране старший лейтенант Беленко), угнавший самолет в Японию. Не встречал никого, кто помянул бы его добрым словом. В книге выдачи оружия в пустых графах напротив фамилии невозвращенца дежурный по полку написал: “Убыл в НАТО, с…!” А от самолета Беленко доводилось находить разные заглушки во время наведения порядка на стоянке эскадрильи.
Между прочим, порядок требовалось наводить не только на территории. “МиГ-25” прославился как “летающий гастроном”: для охлаждения генераторов в баки заливались 150 килограммов 50-процентной спиртоводяной смеси, для охлаждения прицела — 43 килограмма чистого спирта. Хорошо извест­на история, когда жены спившихся техников добились приема у конструктора Микояна, а тот им ответил: “Если родина по­требует, самолеты коньяком заправлять будем”. Однако проблема была очень серьезная. К счастью, в 1985 году появилось знаменитое горбачевское антиалкогольное постановление, и за несколько месяцев авиация очистилась от позоривших ее неумеренных выпивох.
В самом центре Украины условия по сравнению с дальневосточными были почти курорт­ными. Никаких американских разведчиков. На моей памяти самолеты боевого дежурства занимали реальную, а не учебную готовность лишь дважды: в 1989 году, чтобы не допустить прилет Чаушеску, который хотел бежать из охваченной антикоммунистической революцией Румынии, и в 1991-м — для обеспечения пролета группы Руцкого в Форос за Горбачевым, отстраненным от власти путчистами из ГКЧП. Зато разнообразное киевское начальство частенько появлялось с проверками.
Анекдотичный случай произошел однажды на учениях, когда после очередной пертурбации со слиянием ВВС и ПВО в полк нагрянули генералы, имевшие довольно поверхностное понятие об авиации. Один из них подошел к самолету и долго смотрел на лючок передней стойки шасси, после чего спросил у техника: “Почему лючок изогнутый?” Тот объяснил, что лючок — часть корпуса фюзеляжа, когда закроется после уборки шасси, поэтому у него аэродинамический профиль. Генерал рукой махнул: “Что ты мне рассказываешь! Зови летчика, берите кувалду и выпрямляйте!”
Истории эти можно рассказывать бесконечно, особенно в преддверии Дня военно-воздушных сил, самого почитаемого праздника авиаторов.
Александр Просвирнов.