В стране викингов

В восемь утра к ступенькам знаменитой Парижской Оперы Гарнье подъезжает туристический автобус. Машешь рукой музам на фронтоне театра — и через два часа ты уже в Нормандии, в стране викингов.
 

Такая мобильность объясняется не только компактными размерами Франции. Дорога хорошая — автобан платный. Зато и путешествие приятное. По пути можно увидеть прелюбопытнейшие вещи. При выезде из Парижа — Версальский лес, в котором до сих пор охотятся, как и при Людовиках.  На обочине безмятежно сидят кролики.  Потом менее романтичное место — нефтеперерабатывающий завод.
Зато дальше — частные замки. Хорошенькие маленькие родовые поместья не закрыты от посторонних глаз. Хозяева зарабатывают тем, что водят по своему замку и прилегающему парку туристов. А некоторые так великодушны, что на лето отдают жилплощади детям — в это время там располагается лагерь для маленьких ребятишек.
Проехали массу деревушек. Дома — как с открытки: крыши соломенные, окрестности цветущие. Желтые поля рапса по пути сменяются зелеными лугами. А на них пасутся белые коровы.  Из их молока делают знаменитые норманнские сыры. Тридцать сортов! Камамбер, ливаро, понлевек. “Никогда не покупайте сыр без запаха, — увещевает гид, — значит, это плохой сыр”. Один турист понял совет буквально и набрал уже в Нормандии несколько килограммов. Запах в автобусе на обратном пути стоял ужасающий. Никакая упаковка не могла утаить “парфюма” подплавившегося на жаре сыра. А сыр вкусный! Хоть и вонючий. Еще одна закономерность: чем меньше кусочек сыра, тем дороже он стоит.

 Руан
Ни один путешественник не пройдет мимо знаменитого Руанского собора, который так жестоко бомбила немецкая авиация в годы второй мировой. Архитектурный шедевр до сих пор не отреставрирован полностью. Фигуры святых в полный рост, что раньше украшали крышу, ныне стоят за алтарем. Впрочем, когда они в ряд, их лучше видно. А еще можно сфотографироваться со своим святым.
Перед зодчими остается только снять шляпу — собор восхитителен, все в нем продумано до мелочей. Точнее, каждая деталь — шедевр искусства сама по себе. Фактически у здания нет стен — их заменяют стрельчатые нефы, взявшие на себя вес, и многочисленные витражи между ними. Орган, исповедальни, алтарь — резьба по дереву изящна. Много всего и в то же время ничего лишнего.
 В Нормандии, крае неописуемых и щедрых природных красот, черпали вдохновение импрессионисты. Клод Моне много лет подряд писал Руан­ский собор. Мольберт он ставил у раскрытого окна, как раз выходящего на соборную площадь. Храм на полотнах запечатлен в разные часы дня и ночи, в разное время года. Под дождем и солнцем, под снегом и градом. А какие  краски! Эти картины можно увидеть в Париже, в музее д’Орсе.
А на улице жара, зато в узеньких средневековых улочках, где сохранились не только деревянные дома, но даже и жестяные вывески торговцев, спасительная тень. Здания сберегли и от пожаров, и от древоточцев. Как и в XV веке, здесь живут люди, работают таверны и лавки. Забавно видеть в витринах одежду, обувь и аксессуары от самых дорогих дизайнеров мира.
 В лавчонках, где выставлены сыры и вина, будто ничего и не меняется со временем. Хозяин одного из погребков, мсье Жак, предлагает продегустировать кальвадос. Это яблочная водка. Ее около сотни сортов. Не нужно быть сомелье, чтобы понять разницу. Молодая настойка резче. А кальвадос 14-летней выдержки вызывает такое ощущение, что пьешь яблочный цвет. Вкус кальвадоса (кстати, напиток — тезка норманнской провинции Кальвадос) зависит от сорта яблок, качества дубовых бочек и срока выдержки.
Именно в Руане сожгли на костре инквизиции Жанну д’Арк.  Отношение к женщине с оружием с веками поменялось, и католиче­ская церковь уже причислила ее к лику святых. В честь Жанны возвели храм. Такой подарок городу сделали судостроители. Эта церковь построена по всем законам корабельного искусства. Она представляет собой перевернутое судно. Заходишь в этот “затонувший” корабль — можешь поставить свечку. Деньги за это c тебя не возьмут. 
А непосредственно на месте казни Орлеанской девы я почему-то ожидала увидеть пурпурные розы или белоснежные. Но,  свернув за угол, увидела клумбу с простенькими розовыми цветочками и скромный крест, напоминающий о событии XV века. 
Рядом — навес, под которым расположился морской рынок. Свежайшие дары Атлантики. Огромные крабы еще шевелят клешнями, пытаясь перевернуться со спины на брюшко. Устрицы и мидии так и соблазняют открыть кошелек, цена умеренная.  Вспомнив, что не знаешь, как это готовить, да и негде, идешь дальше.
А рыба! Ранним утром она еще плавала в море. И вот уже на прилавке.
Час спустя кулинарное приключение все же состоялось. Обед в провинциальном ресторане,  чудом втиснувшемся  в узкую средневековую улочку, в два-три раза дешевле, чем аналогичное пиршество в Париже. Группу русских вышла поприветствовать сама хозяйка заведения — мадам в шлепанцах и переднике. Провинциалы не гоняются за модой и никуда не спешат.
Туристы внимательно слушают гида, объясняющего, как надо  есть устриц. Надрезаем мышечную связку, чтоб отделить моллюска от раковины, поливаем чесночным соусом или лимонным соком. Устриц дей­ствительно едят живыми! Но, вопреки распространенному заблуждению, они не пищат и не оказывают сопротивления. Несут прохладу, запах  и привкус моря. Для нескольких особо впечатлительных туристов дегустация стала настоящим испытанием. Кто-то перекрестился перед трапезой, кто-то побледнел и передумал есть.
А те, кто вошел во вкус, отведали еще и рапанов. С этими морскими улитками расправляются еще более жестоко — извлекают из раковин спицей. Зато все по достоинству оценили тушеного ската. Эта рыба хороша собою и в море, и на тарелке. Нежная и сочная. Мерси шеф-повару. Мерси боку!
 
Гавр
О-ла-ла! Переходишь улицу – и оказываешься уже в другом городе, на территории другого муниципального образования, а именно в Гавре. Это старинный порт. Отсюда викинги шли завоевывать дальние страны. Здесь  устье реки Сены, здесь она сливается с проливом Ла-Манш, здесь начинается Алебастровый берег — край каменных утесов.
В Гавре целехонек старинный порт — приземистое каменное здание. Как и в любом портовом городе мира, есть символ — большущий якорь. И, разумеется, эллинг, полный красавиц-яхт.
Горе тем женщинам, кто приехал в Нормандию на каблуках. Городки вымощены булыжником. И молодцы те, кто прихватил с собой купальник. Скоро будем на пляже.
 
Онфлёр
Городок, террасами спускающийся к морю. Лениво-беззаботной атмосферой и компактными размерами похож на два предыдущих. Здесь баснословно дорогая недвижимость.
Как я уже упоминала, кухня  региона основана на богатстве моря. Во время отлива люди собирают в ведра мидии, которые оказываются на столе у гурманов. В Нормандии проводятся специальные праздники, по­священные дарам моря. В Онфлёре, например, ежегодно отмечают празд­ник креветки.
 
Довиль
А вот и пляж. Атлантиче­ский океан в этот день что-то неспокоен. Волны, скорее, для серферов, чем для мирных обывателей. Зато можно позагорать, пособирать ракушки, дать отдых ногам, пройдясь вдоль линии прибоя.
Городок Довиль примечателен тем, что именно здесь снималась знаменитая сцена на пляже в культовом фильме Клода Лелуша “Мужчина и женщина”. Парочка влюбленных — афроевропейцы, — вспоминая английские слова, просит сфотографировать их на фоне океана. Они смеются и позируют, целуясь. 
Ах! Довиль создан  для того, чтобы облететь мир на глянцевых  открытках. Городок ухожен, красив, дорог.
 Вот роскошное казино. У входа припаркованы шикарные машины. Вот улица бутиков — взгляд лениво скользит по осенне-зимним коллекциям грядущего сезона. Вот отель — очень похож внешне на средневековый постоялый двор. С той лишь разницей, что только состоятельные люди могут себе позволить переночевать здесь.
 Довиль стал местом отдыха богатых после второй мировой. Здесь проводится фестиваль американ­ского кино. Променад Ле-Планш кишит туристами, ведь в Довиле есть все условия для активного отдыха: ипподром, гольф-клуб, яхт-клуб.  А в пригороде можно посетить несколько старинных деревень — расположены они в долине Ож.
 Размышления, хотелось бы тебе жить в этом городе или нет, прерывает настойчивое требование гида вернуться в автобус. Мы уезжаем, чтобы когда-нибудь  вернуться.
Анна МЕЛЬНИК.