Для подростка смерть как игра

Скромно отметило в этом году медико-педагогическое подростковое отделение (неофициально — подростковый центр) свой десятилетний юбилей. Создавалось оно по подобию ижевского в самый сложный для страны период и до поры до времени было единственным в республике, где подросткам оказывали не только медицинскую, но и психологическую помощь. А главное, гарантировали предусмотренное законом с 14 лет право на врачебную тайну. Взрослеющие дети хлынули в центр рекой, приезжали даже из Чебоксар, ведь там такого тогда не существовало.
Почти с самого основания работает в отделении Ирина Кобюк. На ее памяти и наплывы посетителей в 2000-2002 годах, и резкий спад в конце 2003-го (тогда коллективу пришлось переехать в здание по улице Коммунистиче­ской, и подростки решили, что очередная акция усиленного внимания к проблемам несовершеннолетних окончилась и центр просто закрыли). Не верилось им, что кого-то продолжают волновать их беды. И зря. В подростковом отделении подобрался коллектив удивительных людей, которые и по сей день трудятся, беспокоясь за чужих детей, без преувеличения, как за своих.  “Если подростку плохо, — говорит И.Кобюк, — его выслушает даже санитарка. Согласитесь, когда выскажешься, уже немножко на душе легче. И вообще, выговоренная проблема — это уже 50 процентов ее разрешения”.
 

— Ирина Геннадьевна, какая задача стоит перед работниками отделения?
— Помочь подросткам в их трудный период, когда из дет­ства они уже выпрыгнули, а во взрослую жизнь еще не вступили.
— Проблемы, с которыми обращались подростки раньше и с какими приходят сейчас, изменились?
— Как и десять лет назад, так и сейчас на первом месте проблема взаимоотношений: с родителями, учителями, подругами, любимым человеком. Юношеству свой­ствен максимализм. Подрост­ки очень остро воспринимают любую критику, особенно со стороны родителей. Им кажется, что их мало любят, чересчур строго воспитывают, не дают самостоятельности, как они сами говорят, — достают. А  уже хочется свободы! Они считают, что, если размер одежды и обуви больше, чем папин и мамин, значит, уже взрослые. Хотя по сути еще дети.
В начале работы у нас было очень много случаев группового изнасилования, когда девочек буквально приходилось вытаскивать из порочного круга. Например, одна поделилась со своей подругой, что в деревне у бабушки встретила парня, между ними большая и настоящая любовь. А та однажды  пристававшим к ней подросткам заявила: “Ребята, я девственница, ну че вы меня будете трогать? Вот у меня есть подруга...” И затаскали девчонку до того, что она уже не хотела жить.
Сейчас тенденция другая. Насилие, “опускание” человека, война группировок — мы ушли от этого. Но палка всегда о двух концах: насилия нет, потому что девушки идут на интимную связь добровольно. Они теперь относятся к сексу проще, как к должному, торопятся начать половую жизнь, часто меняют партнеров. Чем это грозит, известно. Но ведь слышат — что хотят слышать, видят — что хотят видеть.
— Как же их вразумить?
— На то и мы. Работаем. Выходим с лекциями, разъясняем.
— Дайте характеристику современной молодежи.
— Мы ее ругаем: вот она какая плохая! Да нисколько не хуже, чем была. Мне кажется, что молодежь теперь даже умнее, по крайней мере, в каких-то жизненных ситуациях лучше ориентируется.
— Есть трудные подрост­ки или это, скорее, трудный возраст?
— Трудный возраст.  Мы все разные. Даже посмотрев один и тот же фильм, с разными эмоциями выходим из кинотеатра. Так же и с трудным возрастом. В силу особенностей характера все его проходят по-разному.
— Каковы его границы?
— Пик приходится на восьмой-девятый классы. То есть начинается все в шестом, а в десятом резкий спад.
— С кем легче работать, с подростками или с их родителями?
— Мне нравятся подростки. Они не такие завуалированные, как взрослые, открыты и верят, что им помогут, а вера — это половина успеха. Бывает, что мы с ребенком поработали, он понял, в чем не прав, начинаем с родителями биться — и бесполезно. Когда критическая ситуация в семье, обязательно должны меняться все ее члены, не только подросток. И очень бывает обидно, жалко, что он возвращается опять в прежние стрессовые условия.
— Не знаете, как сложилась судьба ваших прежних подопечных?
—  Почему не знаю? С некоторыми до сих пор общаемся, дружим. Есть, кстати, такие, кто выбрал профессию психолога… Интересно наблюдать, как поменялись взгляды. Один проповедовал насилие, стал исключительно положительным человеком. Собирается жениться и до сих пор приходит  за советом.
Другая — красавица, умница, а страдала от неразделенной любви: “Ну почему на меня никто не смотрит?” — “Всему, — говорила ей, — свое время”. Вышла замуж за прекрасного человека. И тоже продолжает советоваться: как быть, как лучше поступить.
— Ни о чем не приходится сожалеть?
— Увы, есть о чем. История, произошедшая несколько лет назад, подтверждает вышесказанное: родители тоже должны меняться, а не только требовать этого от детей. Была семья. Папа пил, а как напьется, избивал и жену, и единственную дочку. Мама — педагог, зажимала девочку в моральные тиски. У нас ведь так: если мама педагог или психолог, значит, ребенок должен быть идеальным. Тюкаем, тюкаем его. Затюкала женщина дочь до того, что та сбежала из дома к… уголовнику, который, кстати, очень бережно к ней относился. Мама девочку нашла, привела домой, потом ко мне. Я посоветовала женщине быть с дочерью помягче — ведь та не могла лишнего шага ступить. Спокойно мама отпускала девочку лишь к психологу.
Придет она ко мне, поговорим, вроде, отойдет. “Потерпи, — просила я ее, — через полгода тебе исполнится восемнадцать, сама будешь решать, с кем жить и как. Ты выйдешь замуж, у тебя будет хорошая семья”... Ушла я в отпуск, а девочке, видимо, стало совсем невмоготу, она закрылась на балконе и повесилась… До сих пор при воспоминании об этом мне становится не по себе.
— А вам не кажется, что молодежь сейчас стала чаще сводить счеты с жизнью?
— Когда центр начинал работать, проводили анкетирование — мысли о суициде могли возникать у одного-двух человек из всего класса.
Сейчас просто нонсенс: из 24 учеников у одиннадцати истинные суицидальные тенденции! Я это связываю c тем, что на телевидении стало много насилия. Вроде, смотришь, показывают комедию, но и там убийст­ва. Этого убил, того подстрелил — и смешно? Ребенок сидит за компьютером, в игре тоже: не попал на новый уровень — умер.
У детей возникает легкое восприятие  смерти, легкомысленное отношение к жизни. Для подростка смерть как игра, в которой у него еще не одна жизнь есть. И  очень печально, что родители воспринимают это несерьезно. “С моей девочкой ничего подобного не может случиться, — говорила одна мама, — я хорошо знаю свою дочь”. А у ребенка  уже возникало желание покончить с собой, и не один раз. Из-за мамы, которая, как казалось девочке, больше любит своего старшего сына.
— Что же делать тогда маме?
— Опять повторюсь: пересмотреть свое поведение. Конечно, родители любят ребенка, в этом нет сомнения. Но иногда мы перегибаем палку, чересчур давим. Или слишком балуем — это тоже плохо. А нужно быть просто внимательными. Заметили что-то, поговорите. Пусть этот диалог будет даже монологом. Расскажите похожий случай из  дет­ства. Подростки любят, когда родители приводят примеры своего неидеального поведения. Да, мы были хорошими, но тоже лазили по деревьям и тоже купались в запрещенных местах.
Стоит проконтролировать, какие фильмы подросток смотрит, какой игрой увлечен. Не помешает консультация и у психолога. Не обязательно к нам с ребенком идти, проконсультируем без него, может быть, напрасны тревоги.
— Ваш принцип в работе?
— Принцип всех врачей: не навреди. Не можешь помочь, хотя бы выслушай.
— Дома часто приходится быть психологом?
— Там я больше мама и жена. Причем любящая.
— Расскажите об увлечениях.
— Очень люблю шить. С появлением дочки пристрастилась к шитью еще больше. Я смастерила наряд себе, а из остаточков — ей, и мне было так приятно, что мы с ней идем  — этакие одинаковые фифы. Люблю готовить, и обязательно какую-то свою нотку в рецепт привношу. Обожаю ходить в кино, в театры, на концерты. Нравится отдыхать культурно, когда компания не та, чтобы напиться и забыться, а веселиться с играми, конкурсами, которые иногда придумываю сама.
— Дайте совет подрост­кам.
— Доказывайте себе, что жить и жизнь — это прекрасно. Несмотря на все нюансы. После ночи всегда наступает рассвет. Не пришло решение в данный момент, оно придет немного погодя, может быть, завтра. Не делайте скоропалительных выводов и необдуманных по­ступков.
Светлана СМИРНОВА.