Орланд Ангат: русских отличают простота и терпение

Вообразите: однажды в офисе или госучреждении, где вы работаете, распахнется дверь, на пороге появится уроженец далекой Африки с улыбкой во все 32 зуба и представится инструктором по обучению справочно-правовой системе. Скажете, быть такого не может. Еще как может! В нашей редакции конголезец Орланд Ангат стал с недавних пор частым гостем. Заглядывает по долгу службы.
Пытливый журналистский ум нуждался в информации об этой необычной для нашей местности личности. Последующая атака с предложением дать интервью прошла успешно.

— Орланд, как долго вы в нашей стране?
— Десять лет.
— Из них...
— Семь лет учился в Московском государственном открытом университете на экономическом факультете. После вуза работал некоторое время индивидуальным предпринимателем сначала в Москве, потом в Чебоксарах. Но бизнес, которым занимался, оказался невыгодным. Нашел другую работу.
Когда жил в Москве, познакомился со своей будущей женой. Она приехала с подругами из Чувашии на каникулы. Вскоре женился. У нас растут двое детей. Дочке четыре, сыну два года.
— Бытует мнение, что интернациональные браки недолговечны. Людям разных культур сложно ужиться под одной крышей...
— Надо постараться понять свою вторую половину и помнить: она выросла в другом мире, отличном от твоего. Что-то простить, чего-то не замечать... И тогда в семье будут царить мир и согласие.
— Помните реакцию родных жены на ее выбор?
— По-разному меня встретили. Бабушка жены, живущая в деревне, приняла как родного. Просто удивительно. Она никогда в жизни не видела темнокожего человека, разве только по телевизору, но была так рада мне, будто сто лет знала. Может быть, ее подготовили к встрече, не знаю.
Некоторые родственники встретили не очень тепло. Я думаю, это было связано с тем, что они не знали меня. Видели во мне какого-то непонятного парня, приехавшего из далекого и незнакомого Конго. Со временем они меня приняли. Теперь  отношения с ними хорошие.
— О Конго мы действительно мало знаем. Старшее поколение еще помнит о лидере освободительного движения Патрисе Лумумбе, имя которого носит Университет дружбы народов в Москве, а в Чебоксарах — улица. Но большая часть молодежи, думаю, даже не представляет, кто это.
— Согласен.
— Так расскажите о своей стране.
— Республика Конго расположена в Центральной Африке, столица — Браззавиль, где я и вырос. В 1960 году бывшая французская колония обрела независимость. До 1992 года у власти находились военные. После развала Советского Союза, падения Берлинской стены начались демократические изменения и в Республике Конго. К власти пришли гражданские, но спокойствия они не принесли. Вооруженные столкновения между правительственными войсками и оппозицией произошли в 1993 году. Cпустя четыре года вспыхнула гражданская война. Страна до сих пор не может оправиться от двух войн. Люди и сегодня живут в страхе, в ожидании новых потрясений. Я был в прошлом году на родине и вернулся с тяжелым чувством. Больно видеть страну, где родился, в таком печальном положении.
Хотя в соседней Демократической Республике Конго ситуация, на мой взгляд, еще хуже. Там этнические стычки происходят постоянно, последний раз случились всего пару лет назад.
— Конголезцы ностальгируют по прошлому?
— Может быть. Им есть с чем сравнивать. Сейчас уровень жизни населения очень низкий. У людей нет работы. Промышленность после войны пришла в упадок. В столице республики, где и происходили вооруженные столкновения, практически все разрушено.
В 70-80-е годы ситуация была другой: помогала компартия Советского Союза. Возьмем, к примеру, образование. Конголезцы считались одними из самых образованных жителей континента. Каждый гражданин страны имел возможность получить бесплатное высшее образование в России. Мой дядя учился в Донецке. У него остались очень хорошие впечатления о России.
— Не удивительно, что вы выбрали российский вуз.
— Честно говоря, это не совсем мой выбор. Настоял отец, наслушавшись рассказов брата. Я сопротивлялся как мог. Меня пугало, что придется обучаться на совершенно не знакомом мне языке. Легче было поехать во Францию. Но родители выступили против.
— Почему?
— Молодые люди из франкоговорящих стран во Франции не сталкиваются с языковым барьером. Они уже на первых курсах находят работу, начинают прилично получать. У них нет стимула учиться. Они задаются вопросом: “А зачем мне высшее образование, если я могу неплохо прожить без него?” Многие мои друзья, те, с кем учился в школе, лицее, бросили вузы во Франции. И у меня появилось бы такое искушение, если все же решился бы поехать в Европу. Возможность и желание отправиться туда были даже во время учебы в Москве. Но сейчас таких мыслей не возникает. Есть семья, жизнь в России устраивает.
— На родину возвратиться не планируете?
— В ближайшие пять-десять лет точно нет. Не могу, к сожалению, сказать, что там стабильная ситуация.
— Интересно, есть у Конго светлая “сторона”, скажем, привлекательная для туристов и самих жителей?
— У нас на берегу Атлантического океана располагается очень красивый город Пуэнт-Нуар, не тронутый войной. В Пуэнт-Нуаре жизнь кипит. Люди предпочитают жить не в Браззавиле, а там, где им спокойнее, — у океана. К счастью, война не коснулась и другого города — Лубомо — с его заповедниками, в которых можно увидеть экзотических животных.
Самое главное, что после всех бед, которые обрушились на республику, люди остались доброжелательными и жизнерадостными. Они все так же любят веселиться: танцуют, поют, играют на национальных инструментах — лукули, коре.
— Сами-то обладаете талантами своего народа?
— (Смеется.) Я неплохо танцую и пою.
— Чем еще заполнена ваша жизнь, помимо работы и семьи?
— По вечерам играю в футбол. Иногда, когда на душе накипит, иду в церковь. Замаливаю грехи. При нашей-то жизни...
— В православную?!
— Да, а что здесь такого? Ко мне поначалу подходили священники, интересовались мной. Я объяснял, что верующий, хотя и католик. Они не возражали, чтобы я приходил. Детей мы крестили в православной церкви. И это считаю нормальным.
— Малыши еще не видели конголезских дедушку с бабушкой?
— На родину я ездил один. Мы с женой подумали, что дети пока маленькие, чтобы везти их так далеко. Пусть подрастут. Мои родители очень их хотят увидеть. Отец собирается сам приехать, чтобы поближе познакомиться с моей семьей, посмотреть, как живем. Пока еще не решил, когда. Время у него есть, он на пенсии.
— К чему за десять лет жизни в России так и не смогли привыкнуть?
— К отсутствию чувства меры. Русский человек считает, что, открыв бутылку, должен выпить ее содержимое до дна. Если есть деньги, побежит за второй. Он будет пить, пока не упадет. Не может остановиться. Вот это мне непонятно. Я, чтобы поддержать тонус, позволяю себе выпить иногда 50 граммов. И мне достаточно.
— Что еще отличает, на ваш взгляд, россиян?
— Простота, во-первых. Не зная человека, они принимают его как родного. Это невозможно словами описать, просто чувствуешь. Во-вторых, терпение. Ущемляют в правах — терпят. Несправедливо наказывает начальник — терпят. Кондуктор хамит и грубит — опять терпят. У нас бы не стали молча сносить обиду, тут же, в троллейбусе, пустили в ход кулаки.
— Мы уже убедились по краткому экскурсу в историю республики, что парни в Конго горячие.
— (Смеется.) Это правда.
— Поделитесь рецептом национального блюда.
— Пулет а-ля муанбе — курица в пальмовом масле. Готовится просто. Нужно нарезать мелко курицу, поставить варить, снять с огня, не доведя до готовности. Подогреть пальмовое масло и добавить туда курицу. Пожарить, за 5-10 минут до готовности положить зелень.
— Дело за малым — найти пальмовое масло.
— Придется побегать. Я еще ни разу здесь его не встречал.
— Национальными языками владеете?
— Да. У нас их два: лингала и монокутуба.
— Скажите на лингала: “Мне нравится жить в России”.
— Налинги ко ванда на Руси.  
Мария СЕМЕНОВА.