Он боялся старости, она — остаться без него

Стефана Цвейга называли любимчиком судьбы. Он был богат, талантлив, успешен. Однако воспринимал и себя, и весь мир слишком трагично…

Стефан родился 28 ноября 1881 года в Вене в богатой еврейской семье. Отец, Морис Цвейг, — фабрикант, преуспевающий буржуа, хорошо воспитанный, тянущийся к культуре. Мать, Ида Бреттауэр, — дочь банкира, красавица и модница, женщина с большими претензиями и амбициями. Несмотря на то, что сыновьями она занималась куда меньше, чем гувернантки, Стефан и Альфред росли ухоженными красавчиками, в богатстве и роскоши.
К чтению Стефан приобщился с дет­ства. Вместе с этой страстью возникла и другая — собирательство. Уже в юности Цвейг стал коллекционировать рукописи, автографы великих людей, клавиры композиторов. Новеллист и биограф знаменитых людей, Цвейг начинал свою литературную деятельность как поэт. Первые стихи он опубликовал в 17 лет, в 20 уже держал в руках соб­ственный стихотворный сборник.
Итак, в Вене появился новый модный поэт. Его приглашали на музыкальные вечера. На одном из них 26-летний Стефан Цвейг и повстречал свою ровесницу Фридерику Марию фон Винтерниц, привлекательную замужнюю даму. Они обменялись многозначительными взглядами. При повторной встрече Фридерика уже знала, кто он, понравившийся ей незнакомец. Она осмелилась написать Цвейгу о том, что звуки его сонетов преследуют ее. Они стали переписываться, перезваниваться, встречаться. На фоне заурядного мужа-чиновника Стефан был для Фридерики особым мужчиной. После долгих колебаний она получила развод и стала женой Цвейга.
Это был счастливый брак и союз двух творческих натур: Фридерика тоже оказалась способной писательницей. Самые счастливые годы прошли в старинном доме, купленном Цвейгом в Зальцбурге. На протяжении 25 лет Стефан и Фридерика были практически неразлучны, если и расставались на несколько дней, то непременно обменивались нежными письмами.
В ноябре 1931 года Цвейгу исполняется 50 лет. Он на вершине литературной славы, у него любимая жена — и вдруг он впадает в жуткую депрессию. Своему другу Виктору Фляшеру Стефан пишет: “Я не боюсь ничего — провала, забвения, утраты денег, даже смерти. Но я боюсь болезней, старости и зависимости”. Типичный кризис возраста.
Именно в этот момент Фридерика, слишком увлеченная собственной литературной работой, нашла “выход” — пригласить в дом секретаря и машинист­ку для Стефана. 26-летняя польская еврейка Шарлотта Альтманн, скромная, робкая и к тому же некрасивая, никак не виделась Фридерике соперницей — невзрачная мышка, да и только!  Но жизнь богата на неожиданные сюжетные ходы…
Крушение семьи совпало с нашествием фашизма на Европу. 10 мая 1933 года книги Цвейга были сожжены на костре. Его преследовали, и он принял решение эмигрировать. Он уехал один, без жены, и так и не вернулся в Австрию.
В 1937 году Стефан Цвейг женится на своей секретарше Шарлотте Альт­манн. Но он не порвал отношений с Фридерикой, 12 мая 37-го года написал ей: “Дорогая Фрици!.. В сердце у меня ничего, кроме печали от этого разрыва, внешнего только, который вовсе не есть разрыв внутренний… Я знаю, тебе будет горько без меня. Но ты теряешь немногое. Я стал другим, устал от людей, и радует меня только работа. Лучшие времена безвозвратно канули, и их мы пережили вместе…”
С 1940 года Цвейг жил в Нью-Йорке. В 42-м он и Лотта перебрались в Бразилию, в курортный городок Петрополис. И здесь Цвейг вдали от любимой Европы, от друзей окончательно сломался. Его письма к Фридерике полны горечи: “Я продолжаю свою работу; но лишь в 1/4 моих сил. Это всего лишь старая привычка без какого-либо творчества…” Получив его наполненные пессимизмом письма, Фридерика со­бралась к бывшему мужу, но не успела.
22 февраля 1942 года, к ночи, он покончил жизнь самоубийством.
Почему это произошло? Цвейг был именит, состоятелен и в самый разгар мировой войны жил в спокойном райском пригороде Рио-де-Жанейро. Рядом —  любящая жена. Никаких вроде бы причин для сведения счетов с жизнью у писателя не было. Но он решил уйти из жизни. И не один. Вместе с ним большую дозу веронала приняла его молодая жена.
Перед смертью супруги написали 13 писем. Оправдывая свой поступок, Шарлотта не очень убедительно написала, что смерть станет для Стефана освобождением, да и для нее тоже, потому что ее замучила астма. Цвейг был более красноречив: “После шестидесяти требуются особые силы, чтобы начинать жизнь заново. Мои же силы истощены годами скитаний вдали от родины. К тому же я думаю, что лучше сейчас, с поднятой головой, поставить точку в существовании, главной радостью которого была интеллектуальная работа, а высшей ценностью — личная свобода. Я приветствую всех своих друзей. Пусть они увидят зарю после долгой ночи! А я слишком нетерпелив и ухожу раньше них”. Фридерике Цвейг писал: “Я устал от всего…”
Утром их нашли спящими, а на письменном столе — прощальные письма. Фотография их тел, прильнувших друг к другу даже в смерти, обошла все газеты. Стефан Цвейг прожил чуть более 60 лет. Над гробом писателя президент Академии наук Бразилии Карнейро так сказал о последнем решении Цвейга: “Из мира, не прельщавшего его ни день­гами, ни почестями, но который так и не стал юдолью мира, — а именно этого он всегда страстно желал и добивался, — из этого мира он бежал, найдя спасение в смерти”.
 “Если бы в тот вечер в Бразилии, — пишет Эрих Мария Ремарк в романе “Тени в раю”, — когда Стефан Цвейг и его жена покончили жизнь самоубий­ством, они могли бы излить кому-нибудь душу хотя бы по телефону, несчастья, возможно, не произошло бы. Но Цвейг оказался на чужбине среди чужих людей”. А Перман Кестен в очерке “Стефан Цвейг, мой друг” заметил: “Он был любимцем судьбы. А умер как философ”.
Писателя хоронили в Рио-де-Жанейро. Все магазины были закрыты. Проститься с Цвейгом пришло все иудейское духовенство. Бразилия и мир скорбели.
Софья ПЕРОВА.