Дмитрий Медведев: Нацпроект по культуре? Я скорее “за”

Недавно в Москве прошел III Всероссийский медиафорум. В нем приняли участие более 400 региональных журналистов, в том числе представитель “Граней”. Ньюсмейкерами выступили Б.Грызлов, Д.Медведев, С.Шойгу, Ю.Лужков, откровенно ответившие на порой каверзные вопросы российских СМИ. Сегодня предлагаем вашему вниманию сокращенный вариант интервью первого заместителя Председателя Правительства РФ Дмитрия Медведева.

— Не наблюдается ли этнический коллапс в южных регионах? Что планируется правительством  в направлении межэтнического согласия?
Вы знаете, никакого этнического коллапса в нашей стране нет, в том числе и на юге России. Другой вопрос, что есть масса проблем. Во всяком случае, точку вот такого этнического коллапса или несбалансированности этнической мы прошли в 90-е годы. Вот тогда реально стояла угроза и распада страны, и начала, по сути, гражданской войны. Сейчас бы я такие мощные термины не использовал.
В межнациональных отношениях есть проблемы, на юге их больше. Государство должно ими заниматься и должно заниматься в регулярном режиме. Для этого у нас есть специальное ведомство, в которое  перешел Козак. Я надеюсь, что его опыт работы на юге России будет способствовать решению и ряда застарелых проблем, которые существуют на юге страны. Но заниматься этими вопросами нужно по­степенно, не устраивая по этому поводу разборок, шараханий.
Россия  всегда была очень сложным образованием с момента возникновения государ­ства почти тысячу лет назад. И это государство, расширяясь, по сути, поглощало и целый ряд проблем, существовавших в межэтнической сфере.  Надо признаться, что Россия всегда эти проблемы решала. Почему? Потому что в противном случае этого государства на карте мира уже не было бы. Значит, мы проблемы умеем решать и решать будем.

Вопрос министра культуры ЧР Н.Володиной:
— Вы приезжали недавно с Путиным в Чувашию и видели реализацию нацпроектов. Но без духовного гражданина не может быть патриота, без патриота не может быть государства. Когда будет реализован нацпроект по культуре? 
Мы вас как молодого министра культуры поздравляем и сочувствуем. На самом деле я не шучу, искренне вам сочув­ствую, потому что быть министром культуры трудно даже в очень благополучной стране. Потому что культура — это всегда такая тонкая сфера, где никогда не хватает денег. И где масса проблем, связанных со старением памятников, куда требуются инвестиции, с невысокой зарплатой.
Мы проработали два года по нац­проектам, можно сказать, чего-то добились, где-то результаты, мягко говоря, скромные. Но мы должны будем в какой-то момент принять для себя решение, какая часть нацпроекта движется дальше как проект, а какая превращается  в обычную по­вседневную деятельность.
После того, как мы с этими вопросами определимся, можем сформулировать для себя и ответ на вопрос: нужен ли нам еще один национальный проект. И если говорить о движении по вопросам культуры, то я считаю, что проектная форма здесь может использоваться. Но мы должны будем сами, кстати, прежде всего с вашим участием, с участием регионов отобрать, что в этот национальный проект может попасть. Это же не будет просто программа возрождения культуры по всей стране. Мы же понимаем, такие вещи не работают. Это должны быть абсолютно адресные, векторные меро­приятия, которые позволят поднять заработную плату работникам культуры. Причем применить, может быть, такие же механизмы, как в школе, в медицине. Если нормативно-подушевая система финансирования работает в школе, то мы можем думать о том, чтобы применить какие-то близкие подходы, отраслевую систему оплаты труда нашим товарищам, которые работают в сфере культуры.
Но повторяю, не хотелось бы, чтобы мы создали неработающий документ, какой-то бессмысленный, аморфный проект. Мы должны найти болевые точки в сфере культуры (при том, что там все точки очень проблемные) и по ним ударить. Для этого я и приглашаю вас и коллег других регионов к диалогу. Но отбор этих проектов должен пройти предварительно. После этого мы уже сможем на ясном глазу принять решение — создавать национальный проект в сфере культуры или же двигаться какими-то другими средствами. В целом я скорее за то, чтобы такой проект  создать.

— Каждый день приходят сводки о скандалах, связанных с коррупцией, со взятками на уровне от сельского поселения до федеральных структур. Когда будет принят закон о коррупции, и вообще, какие методы по уменьшению этого зла вы видите?
Вопрос для России очень острый, и, откровенно говоря, все те меры, которые предпринимались для минимизации коррупции как социального зла, как такого явления, которое разлагает гос­аппарат, оказались неэффективными. Они, конечно, позволяют какой-то баланс поддерживать, но окончательной такой конструкции, позволяющей резко минимизировать процент коррупции в нашем обществе, не найдено.
Что я могу сказать? Я как человек, который достаточно долго занимался правовыми вопросами, не верю в то, что при помощи какого-то универсального средства можно решить все вопросы. Коррупция настолько многолика,  что при помощи одного закона или серии законов нам ее не победить. Но это не значит, что мы не должны принимать новое законодатель­ство, соответствующие предложения будут сформулированы. Но  мы должны заниматься
устранением причин этого явления. Они находятся не только в законодательной плоскости, и они не решаются только карательными мерами.
Надо признаться, что история коррупции в нашей стране многовековая, ее же не большевики создали, и уж тем более она возникла не в новой России. В России всегда было довольно толерантное к этому отношение. И вот здесь основная проблема. Когда госслужащему не стыдно во взаимоотношениях с самим собой, то есть внутренне не стыдно брать взятки, — вот это основная проблема, потому что вот если брать модель поведения в ряде других стран, там госслужащему это и в голову не придет. Почему? Потому что потерять можно гораздо больше, чем приобрести. Есть престиж профессии, есть хорошая зарплата, есть, наконец, карьера, которая прогнозируется любым разумным человеком с младых ногтей. А тут какая-то взятка. И вот такого понимания проблем в нашей стране, к сожалению, нет.
И здесь мы будем бороться не только при помощи законодательных мер, хотя я абсолютно согласен, мы должны посмотреть и на регулирование ряда традиционных вопросов в уголовно-правовой сфере, сделать их более со­временными, более гибкими. Это одна сторона. Вторая — социальная. Третья — интеллектуальная. Коррупция должна быть внутренне неприемлема, тогда ее уровень можно резко сократить. Если говорить откровенно, на это по­требуются довольно серьезное время и очень серьезные усилия государства. Но ничего не делать в этой сфере тем более преступно.

— Вы у нас не так давно были в Башкирии. Вы тогда очень зло прошлись по авторам некоторых учебников по истории, которые поступают в школы. Я буквально вчера зашел в один из книжных магазинов и посмотрел на кое-какие так называемые учебники. Я ужаснулся. Вы тогда говорили, что государ­ство как-то будет вмешиваться в тиражирование, извините, этой туфты. Предполагается ли что-то сделать конкретно в этом плане?
Что касается ситуации с учебниками, нам ни в коем случае нельзя допустить шараханий из стороны в сторону. Была одна идеология. Сейчас в ряде учебников наблюдается, по сути, откат от любой идеологии и, с другой стороны, навязывание соб­ственных авторских представлений, которые той же самой идеологией и являются. Что делать? Делать нужно простые вещи. Мы должны просто следить за каче­ством учебников, получающих так называемый гриф. Вот они должны отражать сбалансированную и по возможности деполитизированную, де­идеологизированную историю, но историю во всех взаимосвязях. При этом не навязывая точку зрения того или иного автора, пусть даже очень уважаемого человека. Вот такие учебники должны получать поддерж­ку, и эта поддерж­ка со стороны государства должна заключаться в том, что гриф учебника для школы может присваиваться только на основании решения соответствующего министерства, принятого после серьезного обсуждения этого документа.  Это первое.
Второе — ответственность самой школы. Мы достаточно долго боролись и сейчас боремся за автономию школы. Автономия в финансах, автономия в принятии решений по управлению школой. Надо поднимать ответственность педагогиче­ского коллектива. Если учитель предлагает использовать учебник в школе, в котором, по сути, навязываются псевдофашистские взгляды, его выгнать надо на следующий день после того, как обнаруживается, что такой учебник он предложил школьнику. И сделать это показательно.
В то же время мы не должны возвращаться к абсолютной  линейной идеологии советского периода. Учебники должны быть разными. Я довольно долго учился в своей жизни. Мне всегда нравились такие учебники, которые давали комплексную точку зрения, а не акцентированное внимание на какой-то одной проблеме. Поэтому нужны усилия государства — раз, и ответственность  педагогиче­ского коллектива во главе с директором — два.

— Следующий год — Год семьи. Скажите, пожалуй­ста, предусматриваются ли какие-то новые проекты для поддерж­ки семьи?
Год семьи у нас наступает в следующем году, и мы надеемся, что он принесет определенные положительные результаты. Считаю, что уже сформулированы определенные механизмы поддержки, хотя это не значит, что мы не собираемся   рассматривать дополнительные возможности поддерж­ки, и различные предложения на эту тему есть.
Речь идет об совершенствовании законодательных механизмов. У нас семейное законодательство, с одной стороны, новое, с другой  стороны, там обнаружились бреши. Они касаются самых, казалось бы, обычных вещей, на которые мы раньше не обращали внимания: порядка и размера уплаты алиментов, института приемных семей, порядка выплаты пособий, некоторых других вещей, которые нам вроде бы представлялись вполне отрегулированными, но тем не менее они нуждаются в совершен­ствовании. Сейчас напишем целый набор документов, законов со­вместно с коллегами из Госдумы.

— Как будет развиваться региональная политика в дальнейшем, и особенно в межбюджетных отношениях?
Россия — федеративная страна, поэтому региональной политике должно уделяться особое внимание. Я знаю, что мы с вами, конечно, имеем каждый свое представление о том, насколько эффективна эта региональная политика. Она очень часто связана с людьми, которые работают в регионах. Точно так же и межбюджетные связи. В принципе за последние годы в этом направлении очень много сделано. Сейчас, на мой взгляд, нет смысла все это перелопачивать, говорить о том, что все, что мы делали, делали неэффективно, неправильно. У нас есть набор базовых принципов, вытекающих из закона о распределении полномочий и из бюджетного законодательства, а также законодательства о местном самоуправлении.
Мы просто должны методично и спокойно эти принципы внедрять в жизнь. Потому что у нас пока и межбюджетные отношения не вполне эффективны, и местное самоуправление находится на самой первоначальной стадии своего развития. Мне представляется, что нормативная основа региональной политики, межбюджетных отношений на сегодня вполне достаточна.
Я сопоставляю с тем, что было 10-15 лет назад, тогда все дремучее было, и представления были дремучими. Сейчас все уже более-менее цивилизованно, но не хватает энергии воли, для того чтобы это реализовать, чтобы заниматься этим в ежедневном режиме.
Кроме того, очень не хватает управленцев. Нам нужны эффективные управленцы на муниципальном уровне, потому что если там будут заниматься этими вопросами только бабушки и дедушки, то, к сожалению, местное самоуправление не будет столь динамичным, как нам бы того хотелось.
Вы знаете, что на местном самоуправлении держится большинство государств. Там должны быть молодые управленцы и  зрелые люди вместе. Вот оттуда как раз начинается возрождение региональной политики, именно там формируются основы межбюджетных отношений.
При этом мы должны подумать и о том, чтобы источники формирования региональных бюджетов и местных бюджетов были более оптимальны. Мы никогда не создадим идеальную модель. Ее нет. Но мы должны к ней приближаться. И когда говорят, что муниципалитет не имеет достаточных источников дохода, это действительно так. Мы должны помогать, должны искать эти источники. В то же время сказать, что раз и навсегда вот эти доходы привязываются к доходам муниципальным, вот эти являются региональными, вот эти федеральными — неверно. Мы должны смотреть за тем, как развивается все наше бюджетное налоговое поле.

— Каким вы видите проблему ветхого жилья?
Самая тяжелая ситуация в небольших городах, там строится гораздо меньше жилья, а жилищный фонд гораздо хуже. Об этом нужно помнить.
Считаю, что в принципе требовать признания жилья аварийным вполне можно через суд. Почему? Потому, что если жилье все-таки к этой категории отнесено, к категории аварийного жилья, тогда начинают дей­ствовать другие правила. Если присутствуют критерии аварийности, а они сегодня установлены постановлением Правитель­ства и законом о создании федеральной компании по содей­ствию реформированию ЖКХ, то тогда жилье может быть признано аварийным.
Но хочу обратить внимание на один нюанс. Аварийное и ветхое жилье — это разные правовые категории. Аварийное такое, которое грозит обвалом, в котором жить нельзя в силу угрозы для жизни.
К сожалению, у нас процентов 50 жилья некомфортабельное, плохо приспособленное для жизни. Но по своим правовым критериям оно не попадает в аварийное жилье. Мы его тоже должны расселять и сносить. Но делать это будем при помощи других механизмов. Тема эта очень важная, и, надеюсь, в ближайшее время корпорация в сфере ЖКХ заработает.

Александр Усов.