Увидим ли крылатые суда на просторах Волги?

25 августа исполняется 50 лет со дня первого пассажирского рейса скоростного судна под известным, видимо, теперь не всем названием “Ракета”. Крылатый корабль проследовал от Горького до Казани. Мы бы не вспомнили о круглой дате в истории отечественного судостроения, если бы не житель нашего города Петр БОБРОВ. Он в прошлом капитан, старший капитан-испытатель летающих судов, а сейчас работает капитаном-наставником в ОАО “Волга” в Нижнем Новгороде. Этот завод раньше именовался Сормовским, там получило путевку в жизнь не одно поколение быстроходных кораблей.
 

— Как все происходило, Петр Иванович?
— Я был подростком, хорошо запомнил день 25 августа 1957 года. Незадолго до события объявили: вниз по Волге проплывет необычное судно, и следует принять меры предосторожности: не купаться, вытащить на берег плав­средства. В районе будущей Чебоксарской ГЭС собралось все население ближайших деревень. “Ракета” появилась на горизонте после двух часов дня, с ревом промчалась мимо, словно летя над водой. Что это было, никто так и не понял.
Уже потом, много лет спустя, узнал: пассажирами первого рейса вызвались быть близкие и родственники членов экипажа судна, в том числе легендарного летчика, Героя Советского Союза Михаила Девятаева, который ассистировал капитану-наставнику Виктору Полуектову.
Рассказывали, что еще несколько месяцев “Ракеты” ходили вхолостую, люди боялись садиться в них.
— Те детские впечатления повлияли на выбор профессии?
— Да, я окончил высшее мореходное училище в Ленинграде и Академию водного транспорта в Нижнем Новгороде, проплавал за штурвалом всех классов скоростных судов свыше тридцати лет.
— “Ракеты”, “Метеоры”, “Кометы”, “Буревестники” — это отечественное ноу-хау?
— Теорию скоростного судостроения первым в мире создал генеральный конструктор  завода “Красное Сормово” Ростислав Алексеев. В 30-е годы он не успел воплотить свою идею в жизнь, а в Великую Отечественную занимался торпедными катерами. Ростислав Алексеев сконструировал оригинальные подводные крылья. Они саморегулирующиеся, способны удерживать многотонные корабли над поверхностью воды и на высокой волне. Много сделали для развития такого класса судов генеральные директора “Красного Сормова”, блестящие организаторы производ­ства Виктор Алексеев и Виталий Сурков.
— Расцвет скоростных судов пришелся на 60-70-е годы прошлого столетия. А сколько всего судов на воздушной подушке было построено?
— Статистика, наверное, есть, но я с ней не знаком. В Средневолжском бассейне количество техники превышало 300 единиц. К Чебоксарскому порту были приписаны 15 судов. “Ракеты” до Казани ходили с интервалом 15-20 минут. А самый протяженный маршрут в 600 км до Тольятти занимал на “Метеоре” световой день.
Суда в то время строили уже и в Феодосии, Поти, Зеленодольске, продавали в другие страны. До сих пор “Метеоры” первого поколения в огромном количестве есть в Китае, Лаосе, Вьетнаме. Моторесурсы они давно выработали, но некоторые продолжают плавать. Как капитану-наставнику мне приходилось обучать тамошних судоводителей. Многие до сих пор звонят, если возникают неполадки, просят совета.
— В отечественных водах суда остались?
— Единицы. Последний “Метеор” в Чебоксарском порту продали в прошлом году в Карелию. А до этого две “Кометы” купили хорваты. “Ракеты” пошли на металлолом. К слову, для участников саммита в Самаре “Метеор” для прогулки по Волге удалось разыскать только в Нижнем Новгороде. Дали команду срочно перегнать судно.
— Есть надежда на возрождение скоростного судостроения?
— Правительство России приняло федеральную программу морского и речного судостроения. Надеюсь, в ближайшие годы должны наступить перемены. Хотя на возрождение потребуются большие сред­ства. Нужны специалисты, заводы, причалы. Всего этого сейчас нет.
Валерий ПАЛЛАДЬЕВ.