Редко в какой квартире не увидишь сегодня цветы на подоконнике. Два-три горшка с комнатными растениями, как правило, украшают быт среднестатистической семьи. Но, чтобы цветы занимали значительную часть жилого пространства, с таким сталкиваться приходится нечасто.
“Их квартира похожа на оранжерею”, — уверяла меня давняя знакомая пенсионного возраста, знающая чету Гринько еще со времен, когда вместе работали на “Химпроме”.
Когда я шла к Геннадию Васильевичу и Нине Петровне, никак не предполагала, что разведением цветов в семье увлечен глава. Как-то привычнее, что этим делом занимаются больше женщины, нежели представители сильной половины человечества. Как выяснилось чуть позже, для супруги Геннадия Васильевича цветоводство — темный лес, и в мудреных названиях растений она не разбирается.
То же может сказать о себе и автор этих строк. Названия перечисленных хозяином квартиры цветов не то что запомнить — произнести сразу невозможно. Поэтому по моей просьбе Геннадий Васильевич записал на листке бумаги наиболее сложные наименования растений, которые водятся в его коллекции. Это замиокулькас, хавортия, псевдэрантемум, нолина (бокарнея), пеперомия, зантоксилум, криптантус (семейство бромелиевых), бильбергия, маранта, эписция, сансевиерия Хана... И, пожалуй, больше не будем к ним возвращаться, пусть эти названия смакуют знатоки цветочных дел. Нам же важно, что Геннадий Васильевич Гринько уже не один десяток лет занимается разведением домашних растений.
В его оранжерее почти не осталось, как он говорит, простых цветов. С начала 90-х годов прошлого столетия, когда в нашу страну начали завозить комнатные растения со всего света, Геннадий Васильевич предпочитает знаться только с элитными, дорогими, сложными в уходе, редко встречающимися цветами.
На его увлечении сказалось, возможно, то, что Гринько приехали в город химиков 45 лет назад из Волгограда, вокруг которого, как известно, “степь да степь кругом”. “Я сразу же ринулся в лес, — вспоминает Геннадий Васильевич. — Марийские леса с братом мы излазили вдоль и поперек. Тогда я больше травами занимался. Чтобы узнать, какое растение сорвал, купил справочник. Сейчас без проблем могу определить любое. В Ельниковской роще в 1968 году можно было увидеть очень редкий цветок — орхидею Венерин башмачок. И, мне кажется, судя по описанию, ягодам и листьям, — женьшень. В овраге росла сафлоровидная левзея”.
Со временем Геннадий Васильевич отдал предпочтение комнатным цветам, хотя заготовкой лекарственных трав продолжает заниматься.
В трехкомнатной квартире Гринько, по словам хозяина, около 300 горшков и горшочков. Растения он предпочитает сажать в пластмассовые, керамические не любит — “холодные”, да к тому же по ним не видно, не пришла ли пора пересаживать цветы. Исключение делает лишь для бонсая — увлечения последних лет. “На свой страх и риск решил выращивать миниатюрные деревья в горшке, — рассказывает Геннадий Васильевич. — Начал с фикуса Бенджамина. Мне его не жалко было — растение простое, везде можно найти. Купил книжку, полистал, почитал. Пересадил по всем правилам. Получилось. Теперь у меня несколько бонсаев”.
К разведению цветов Геннадий Васильевич подходит с умом, со знанием дела. Во всех трех комнатах и на балконе, просто утопающем в растениях, установлены стеллажи, подвешены лампы дневного освещения, а на балконе еще и зеркала, которые ловят солнечный свет и направляют его на цветы.
Разведение цветов — дело хлопотное, кропотливое, требующее самодисциплины, да и затратное. Но за четыре с половиной десятка лет Геннадию Васильевичу не надоело его увлечение. И он по-прежнему готов часами возиться со своими любимцами — пересаживать, поливать (по два-три ведра отстоянной воды требуется на один полив), с каждым поговорить, погладить, а иногда и поругать: “Почему не цветешь? Выкину”. И отдыхать при этом душой.
