Шедевры мировой живописи по-усачевски

И.Усачев. Фото из личного архива

IMG_1193.JPG

IMG_1195.JPG

У общества инвалидов “Химик” есть свой собственный художник. Что ни праздник, то выставка. А раз выставка, то без его картин никуда. Звонят и просят хотя бы парочку работ. И каждый раз именно они становятся не только украшением общей выставки, но и предметом восхищения зрителей.
Восхитилась ими и я год назад на выставке, посвященной Международному дню инвалида. Написанные на простых досках цветы поражали своей нежностью. “Виной” тому был стиль художника: каждая деталь в картине выписана очень тщательно. Здесь нет размашистых мазков и безудержной энергии. Все с точностью до наоборот: в каждом листике — сдержанность, четкость и точность линий. Все это прекрасно сочетается с пастельными цветами и придает картинам совершеннейшую нежность. Глядя на них, трудно поверить, что писал их мужественный, прошедший огонь и воду и не сломленный тяжелыми болезнями человек — Игорь Усачев.

Стоило мне открыть подъездную дверь, сразу поняла: именно здесь живет художник. С первого и до пятого этажа коридоры украшают картины. Сначала подумала, что это репродукции с картин. Присмотрелась: настоящие.
И когда поднималась по этажам, рассматривая галерею картин, вдруг поняла: многое из увиденного уже где-то когда-то встречала. Знакомые пейзажи — лес, речка, дорога. На другой — летний день, жара, поле пшеничное, пыльная тропа. Ну разве это не Шишкин? Задаю себе вопрос и тут же отгоняю эту мысль. Мало ли какие могут быть совпадения.
Всего в подъезде насчитала 39 полотен. Чуть позже поняла, почему они кажутся мне знакомыми. Оказывается, художник по-своему переписывает картины мастеров. Книжные полки в доме заставлены многотомными изданиями из серии “Шедевры мировой и русской живописи”.
Возможно, искусствоведы творчеству Усачева нашли бы объяснение. Наверняка его, самоучку, назвали бы примитивистом. Или даже больше — дали бы этому направлению в искусстве какое-нибудь очень мудреное название. Но Игорь Александрович — скромнейший человек и на такое внимание со стороны профессионалов даже не надеется. Зря, мне кажется.
Встретила меня супруга Игоря Александровича Тамара Васильевна. Женщина серьезная. К моему приходу подготовилась основательно: достала вырезки из газет, в основном из “Граней” и “Химика”. “О нем много писали, все и так все знают”, — говорит она. И чтобы зря время не тратить, предложила почитать.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что большинство статей написал сам Игорь Александрович. Это воспоминания о том, как начиналось строительство главного в его жизни завода — “Химпрома”, куда он приехал вместе с супругой сразу после окончания института в Ярославле в 1969 году, и об одном из самых замечательных эпизодов в его судьбе — службе на атомной подводной лодке с 1958-го по 1962 годы.
Вот заметка из “Граней”. На полях рукой Игоря Александровича сделана запись “№ 166-167 от 12 сентября 2002 года”. Страна отмечала скорбную дату — вторую годовщину со дня гибели подводной лодки “Курск”. Редакция попросила бывшего моряка-подводника поделиться воспоминаниями о службе на Тихоокеанском флоте.
Игорь Александрович, как оказалось, бережно относится не только к опубликованным статьям, но и к своим воспоминаниям. И им, конечно, цены нет. Когда наши потомки будут писать подробную историю побед страны, непременно найдут и эту публикацию, в которой автор рассказывает о первом в истории России самом дальнем походе. Двадцать семь суток под водой по Японскому, Берингову, Охотскому морям и Тихому океану прошли. Общая продолжительность похода — 49 суток. На память о море в гостиной Усачевых на самом видном месте стоит макет подводной лодки.
И только о работе — супруги всю жизнь проработали на “Химпроме” — не напоминает ничего. Впрочем, это и не нужно. Воспоминания всегда с собой. Работе отдавались всем сердцем и душой. И даже собственного здоровья не жалели. 14 лет назад Игорю Александровичу дали первую группу инвалидности. Знающие люди могут себе представить, что это значит. Для тех, кто не знает, скажем, что дают эту группу тяжелобольным и очень часто не встающим с постели. Но меня Игорь Александрович встретил на ногах, как и подобает настоящему мужчине. Говорить долго он не может, потому на вопросы в основном отвечала Тамара Васильевна. За 49 лет совместной жизни они, пожалуй, ни разу и не ходили врозь. На работу вместе, с работы — тоже. А последние 14 лет без Тамары Васильевны Игорь Александрович — никуда. Она — главная помощница во всем.
К моему приходу Игорь Александрович все, что хотел бы рассказать, написал на листке бумаги. Ровным красивым почерком и… с тем самым незабываемым чувством юмора, который непременно, как ясное солнце, проглядывает во всех его опубликованных заметках.
“Хорошо запомнилась первая “работа”, выставленная в декабре 1999 года, — пишет Игорь Александрович, — это была дощечка-вагонка с вырезанной и подкрашенной розочкой.
Десять лет упражнялся на балконе, выбивая незатейливые рисунки на отходах дерева, большинство из которых впоследствии ушли в печь, часть хранится на даче, часть — у дочерей и друзей, подруг жены и даже незнакомых людей, остальные — “для демон­страции мук творчества” — на балконе. Начинал рисовать гуашью. Потом по­шли акварель, лак, а в 2010-м попросил масляные краски... Вся организация работ, доставка материалов, уход за “художником” лежат на супруге — Тамаре Васильевне”.
В конце Игорь Александрович как настоящий художник, дающий автограф поклонникам своего творчества, написал в качестве пожелания читателям “Граней” любимый тост: “Чтобы в жизни каждого количество погружений всегда равнялось количеству всплытий!”
Сам Игорь Александрович из всех житейских передряг и болезней каждый раз “выплывает” с честью, достойной настоящего подводника. Глядя на него и его супругу, понимаешь, что именно в такой семье, в которой чувствуются любовь и уважение друг к другу, могли родиться настоящие шедевры, достойные не только выставок в честь праздника, но и настоящих музейных залов.