Сергей Меркушев: Хирурги, как крокодилы, растут бесконечно

Сергей Меркушев, заслуженный врач Чувашской Республики, заведующий хирургическим отделением Новочебоксарской городской больницы. Фото Анны АНФИМОВОЙ

Сергей Меркушев более трех десятков лет остается верен хирургическому отделению Новочебоксар­ской городской больницы, в которую он, выпускник медицинского факультета Чувашского госуниверситета, попал по распределению.
За время своей профессиональной деятельности Меркушев, как характеризуют его коллеги, овладел на высоком уровне основными методами операционной техники, широким диапазоном хирургиче­ских вмешательств на органах грудной и брюшной полости, постоянно внедряет в практику современные методы обследования больных, прооперировал не одну тысячу пациентов. Уже 13 лет успешно возглавляет хирургическое отделение. Он — заслуженный врач Чувашской Республики.

— Сергей Прокопьевич, когда вы в 1982-м пришли в Новочебоксарскую горбольницу, там существовала мощная хирургическая школа...
— О-о-о, да, работали выпускники медицинских вузов Казани, Москвы, Нижнего Новгорода, Ижевска, Перми. И тем, что умею сейчас, во многом обязан им. Великолепному врачу, патриарху новочебоксар­ской хирургии, рано ушедшему из жизни, Рэму Тихоновичу Разумову, ныне здравствующему Валерию Ивановичу Карпову, который делился со мной знаниями по технике ведения операции, диагностике, а также безвременно ушедшему Юрию Васильевичу Кудряшову.
Ко мне в коллективе отнеслись сначала настороженно, но потом не жалели на меня свое золотое время. Я им всем благодарен.
— Традиции прежней школы сохраняются?
— Да, по тактике ведения больного, манере общения, диагностике. Но самое главное — по тактике.  
— Как долог трудовой путь хирурга?
— Оперировать можно до глубокой старости, если позволяет здоровье. Есть в нашей среде такая поговорка: “Хирурги, как крокодилы, растут бесконечно”. Так что чем дольше работаешь, тем больше растешь профессионально.
— Наверное, нет ни одной специальности в медицине, настолько приземленной, реалистичной, даже натуралистичной, чем ваша.
— Ошибаетесь. Без элемента шаманства, колдов­ства, если хотите, магии в хирургии никуда. Эта профессия — театр: каждый день надо исполнять новую роль. Плохо ли тебе, хорошо ли, должен играть. Пациенты поступают самые разные, порой неадекватные, поэтому каждому специалисту нужно негласно указать его роль на этой “сцене” и, естественно, выработать свою роль. Без этого никак.  
— Были моменты, когда хотелось все бросить и уйти?
— Переживал моменты разочарований, неудач, потерь, но, чтобы “Все, ухожу!”, такого не было. Хотелось взять тайм-аут, сделать передышку. Это нужно, собственно, в любой профессии. Если ты не будешь своей “машине” давать отдых, загонишь, сломаешь, сгоришь.
Но если кто-то говорит: “Я счастлив стопроцентно своим выбором, у меня все получается, у меня золотые руки, платиновое сердце”, — не верьте, потому что нормальный хирург видел все. И цветы, и шипы.
— В вашей практике шипов много встречалось?
— Не считаю. Самое прекрасное свойство памяти — забывать. Много лет назад сделал себе такую установку. Толку-то вспоминать. Что ты можешь сделать? Но есть случаи, которые навсегда отложились в голове, которые не забуду.
— Какому-то ритуалу при подготовке к операции следуете?
— Ритуал есть у каждого хирурга, например, с определенной ноги заходить в операционную. Есть и у меня, но озвучивать не стану, это личное. Он такой, что не замечают окружающие, а может, замечают, да не говорят. Один из ритуалов — всегда с одной и той же руки начинаю надевать перчатки.
— С какой?
— Не скажу (смеется).
— Вы ведь были среди первых хирургов Чувашии, кто в конце 90-х начал делать лапароскопические операции.
— В первой тройке. А теперь этой методикой в нашем отделении владеют практически все молодые специалисты.
— Пристало ли хирургу испытывать страх перед операцией?
— Страха быть не должно. Если боишься — не бери нож, взял — не бойся. А вот осторожность, внимательность, ответственность должны быть всегда, даже при самом простом хирургическим вмешательстве.
Легких операций не бывает. К каждой надо готовиться. И тогда не будет страха, случись даже самое непредвиденное, все идет спокойно. Я стараюсь заранее в голове проиграть возможные ситуации.
Все работают сейчас по лицензии, спектр операций по плановой хирургии в каждой больнице примерно одинаков. Но есть еще больные, поступившие по скорой помощи, и тут крутись, как хочешь. Иной раз просто хочется закричать:  “Мама!”
Случаются нестандартные неотложные операции, например, осложненные формы острого панкреатита, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки. Очень часто оперируем рак, когда пациента нельзя отправить на более высокий этап, допустим, в онкодиспансер.
— Работа хирурга предполагает максимальную концентрацию внимания, быстрое принятие решений. Это огромная нагрузка на нервную систему, на здоровье...
— Если нервная система подготовлена, это обычная нагрузка. Достигается такая подготовка постоянной работой, годами. Я уже упоминал о крокодилах. И ты должен каждый день быть готов к неожиданностям.
— Последние лет двадцать на врача в медицин­ских вузах можно выучиться за деньги. Правильно ли это, ведь зачастую на кону человече­ская жизнь?
— В Советском Союзе был прекрасный уровень образования, в России он не достигнут и вряд ли будет достигнут. Раньше сохранялись преемственность, последовательность: вуз, а потом обучение “из рук в руки”, чтобы на диплом, как я говорю, о “верхнем” (не высшем) образовании можно было посеять элитные семена.
Можно ли за деньги научиться хирургии, вообще медицине? Ты платишь деньги — получай образование. Но как можно за них научить человека живописи?  А хирургия та же живопись, такое же искусство, только еще более тонкое. На картине можно что-то ластиком стереть, водичкой размыть, а здесь не смоешь.
Так что образование медицинское должно быть бесплатное. Тогда дети богатеньких родителей ради престижа не будут тереться в медвузах, а потом занимать чужое место или класть диплом на полку.
Сегодня вузы выпускают много дипломированных врачей, а нужно ли столько? Мое мнение: больше необходимы помощники врачей, которые оформляют медицинскую документацию, делают несложные перевязки, начинают и заканчивают операции.
— Какие условия нужно создавать, чтобы молодой хирург рос профессионально?
— Необходима атмосфера доверия, поддержки, доброжелательности, желания помочь. Человека можно затоптать в первые два года работы, внушить: ты неумеха, руки не оттуда растут.
— Деятельность хирурга лицензируется, то есть получается, что в некоторых случаях специалист, если даже и может провести какую-то операцию, вынужден отказать больному и направить его в другое лечебное учреждение. Как часто вообще обращаетесь за помощью к коллегам из Чебоксар?
— В тяжелых клинических случаях, а это бывает достаточно редко. Считаю, любому специалисту делает честь в трудном случае посоветоваться с коллегой из другой больницы. Пусть он моложе тебя — взгляд на проблему разный.
Мы каждый день обсуждаем на планерке сложные случаи, вопросы решаем коллегиально. Гордыня в нашей профессии неуместна.
— Родственников оперировать приходилось?
— Да, своего отца, ныне покойного, мать, дядю, сестру двоюродную. Я себе всегда говорю: “Если ты не можешь взять ответственность за жизнь своих родственников, за каким дьяволом берешься за чужую, ведь у людей есть дети, внуки, матери”. Это моя точка зрения, и я не призываю хирургов следовать ей.  
— Как предпочитаете расслабляться, чтобы уйти от дел “производ­ственных”? Или это невозможно?
— Полностью не расслабиться. В последнее время очень много читаю. Выкинул практически все книги, собранные за многие годы, понял, что лабуда.
Сейчас собираю литературу определенной тематики — то, что меня интересует, но о чем замалчивается в СМИ. Складывается достаточно специфическая библиотека из неходовых книг по истории. Со­временная действительность меня абсолютно не интересует. В сфере моих интересов древнее славянство до Рюрика.  
Второе большое увлечение — нумизматика. Коллекционировать денежные знаки начал, наверное, с первого класса благодаря другу отца — режиссеру Русского драматического театра. Он подарил несколько монет. Меня они очень заинтересовали. С тех пор и собираю, но не фанатею. Фанатеть нельзя ни в каком деле.
Очень люблю летнюю рыбалку, иногда на охоту собираемся с друзьями. Есть прекрасная дача, там хороший дом. Люблю строгать, строить — беседку шикарную в прошлом году построил. Иногда супруга заставляет грядки вскопать — не отказываюсь.
Я очень благодарен жене Екатерине Леонтьевне и детям за интерес к моему делу, понимание, поддержку в трудные минуты. Без них, надежного тыла, я бы не состоялся как специалист.