Ну и зараза же ты!

Мы вернемся к нормальной жизни, только когда выработаем и психологический иммунитет к заразе. Фото из архива газеты “Грани”

Пять видов стресса бросает человеку эпоха выхода из пандемии. Ученые Института психологии РАН новые виды стресса делят с учетом их субъективного восприятия человеком на биотерроризм (22%), стихийное бедствие (21%), синдром Чернобыля (19%), возвращение с войны (17%) и “это фейк” (21%). Выход из самоизоляции незараженных людей тоже подчиняется воздействию этих пяти факторов.

Размытая передовая

Мозаика окончания самоизоляции — то снижение числа зараженных COVID-19 и открытие “островков жизни”: офисов, парков, пляжей, то откат к повторным карантинам, тоже начинает нервировать. Так, по данным ВОЗ, между самоизоляцией, выходом из нее и угрозой заражения COVID-19 застряли около 3,6 из 7,5 миллиарда землян. Это состояние по прогнозам вирусологов растянется до конца 2021 года, а выход из него — еще на два-три года. Ученые Института психологии РАН неопределенность сравнивают с линией фронта, у которой везде — невидимая передовая.
— Такова природа послед­ствий пандемии: ткань нашего поведения создает риски новых заражений, — считает ведущий научный сотрудник Института психологии РАН Тимофей Нестик. — Поведением управляют накопленные в самоизоляции страх и тревога, снижение доверия к людям и миру, обдуманное ослабление ближних и дальних связей, ставшее жестом постковидной культуры, и рост страха социальных потрясений, который рождает желание опереться на твердую руку. Все эти факторы рисков могут перерастать в стресс. Его естественное врачевание дает усиление контактов с близкими и восстановление “слабых связей” — корпоративных, соседских, досуговых. Однако “слабые связи” слабеют за счет сжатия реальной сети отношений в пользу виртуальных сетей и “цифры”. Как итог, затруднен не только выход из самоизоляции — тормозятся социальные и технологические инновации, сковываются неординарность мышления и попытки прорывных решений.
Судя по опросам, проведенным ИП РАН и Центром социального проектирования “Платформа”, главными пост­коронавирусными страхами люди называют разобщенность (45%), запертость (41%) и одиночество (14%).
— Уныние и депрессия прессуют человека потому, что состояние тревоги, вызванное самоизоляцией, истощает запас психологических ресурсов, но обостряет до болезненности желание понять “а что это было”, — говорит старший научный сотрудник ИП РАН Юлия Быховец. — Отсюда сравнение вируса с радиационным заражением личности “как в Чернобыле” или со слепотой терроризма. Даже вездесущие конспирологические объяснения — тоже своего рода “слепая мишень” из-за чувства беспомощности. Опыт переживания посткоронавирусного стресса показывает, что ориентация на разобщение людей ради противостояния вирусу — дело нужное, но у нее есть и издержки. Прежде всего психологические.
Ученые пришли к заключению о том, что у современного человека нет иммунитета к разобщенности, как и к вирусу. Похоже, как и болезнь, психологические последствия идут волнами. К нормальной жизни общество вернется тогда, когда наладит не только системы тестирования и вакцинирования, но и выработает психологический иммунитет к заразе.

Второй фронт  COVID-19
Пока посттравматические виды стресса люди часто лечат народными средствами — вышибая клин клином. Разобщенность и страх снимаются за счет полулегального заполнения спортивных, часто футбольных трибун или пляжей Крыма задолго до их открытия. Или “в люди” — в парикмахер­ские, музеи, рестораны и метро — народ выбирается, не всегда соблюдая социальную дистанцию и прибегая ко всем мерам защиты. Или часто опровергает то, чего сам хотел. Так, в Сочи активисты вышли на улицы с протестом, требуя открыть городские туалеты. Хотя три месяца назад они добивались их частичного закрытия из-за угрозы вируса. Мэрия, наоборот, уверяла, что туалеты безопасны, но люди воспринимали это как ковид-диссидентство. Теперь объяснение городских управленцев, что стационарных кабин и переносных биотуалетов хватает, вызвало шквал критики: “Это мракобесие самоизоляции”.
Настроения людей шатаются еще и потому, что с ростом заражения COVID-19 в мире, по данным ВОЗ, начался глобальный кризис психического здоровья. И первыми уязвимыми для расстройств психики стали… врачи. Потом дети, за ними — пожилые люди. Из опросов ИП РАН следует, что депрессию, несмотря на аплодисменты врачам, спетые в их честь песни, поставленные памятники, переживают 50,4% медработников, тревогу — 44,6%, нарушения сна — 34%, дистресс — 71,5%.
— По исследованиям израильских ученых, — рассказывает старший научный сотрудник ИП РАН Мария Падун, — идентификация себя перед военной операцией с героем резко провоцирует стресс. Сквозь него давит моральный груз — врачу важно не потерять самоуважение и выполнить клятву Гиппократа. Но они живые: боятся заразить родных и близких, помогают людям часто в условиях перегрузки, поэтому для них предатель­ством звучат беспечные слова: “вирус — это фейк”. Или отказ людей от социальной дистанции, масок и перчаток. Поэтому врачи не только герои, а еще “пилотный” проект COVID-19 по психическому испытанию личности и общества на прочность их здоровья. И, вместо того чтобы врачей считать обязанными быть героями, надо за ними оставить право выбора на героизм.
Ученые предупреждают о необходимости внимания к психологическому состоянию врачей. Если их оставлять один на один с тяжелой работой, к концу года их ждет выгорание — профессиональное и моральное. А оно может спровоцировать выгорание той части общества, которая без врачей один на один останется с вирусом.

Партизаны Победы
Между тем смертность от пневмонии и коронавируса, по данным Роспотребнадзора, эпидемиологические пороги не превысила. То есть эпидемии нет, есть ее угроза и страх.
— Причина вспышки страха из-за инфекции в том, что социальные сети за день могут сделать человечество одним коллективным мозгом и заразить его заразной эмоцией или идеей, — считает старший научный сотрудник Института психологии РАН Ольга Маховская. — Надо сказать COVID спасибо за то, что он указал, насколько социум незащищен от вспышек страха. Но страх купируем и победим людьми, в том числе индивидуально, и это еще один хороший урок самоизоляции. СМИ, сделавшие ставку не на тревожность, а на снятие страха, нашли для себя новую роль. В этой роли они вместе со зрителем и читателем ищут смыслы, а не просто быстро меняют “картинки”.
В исследованиях ИП РАН ученые исходили из мировой практики: “фабрикой тревоги” СМИ становятся тогда, когда пугающие и фейковые новости пересылаются, идет их перепост, часто быстрее, чем достоверная информация. Ученые предложили ТВ и сетям ход: фейковые посты не блокировать, а снабжать тегом “может содержать ложные сведения”. Одновременно давать слово экспертам и очевидцам — тем, кто переболел, борется или победил “корону”. Итог: число перепостов упало до половины. На фоне привлечения экспертов-вирусологов первого ряда и спокойной интонации в подаче информации наметилось складывание двух уровней солидарности общества — “манифестация чувств” (сплочение вокруг испытания) и волонтерство.
Как считает Ольга Маховская, уловленная прямая связь между пандемией страха и ориентиром социума на солидарность снизила градус всеобщего недоверия, но не сняла его. Сегодня основные уязвимые точки, по которым стресс может бить, — страх вакцинации, низкий уровень доверия к институтам и людям, страх перед “цифрой”, недоступной бедным, и неясность будущего. При этом психологи убеждены: чтобы дать прогноз, как победить посткоронавирусный стресс, надо учитывать разное отношение людей к глобальным угрозам. 
Ученые выделяют три группы убеждений, которые, как партизаны Победы, по-разному противостоят стрессу. 
Первая — отличается недоверием к социальным институтам и катастрофичностью сознания. Эти люди не дают пропустить беду. 
Вторая группа — стабилизаторы. Их консерватизм помогает мобилизации общества. 
Третья группа — “мобилы” или мобильная группа адаптации к угрозам будущего через рост терпимости и доверия. 
Все вместе они держат баланс психологического здоровья, но оно, когда переживает стресс, ищет простых решений. А они стресс “замораживают” — дают асимметрию (растерянность) вместо баланса. И лишь учет баланса сил, например, вначале самоизоляции привел к тому, что верх взяла вера в обуздание вируса через сплочение и сотрудничество, что удерживает общество от соблазна крайностей и упрощений.
“Таблетка” от синдрома пяти COVIDов, как считают ученые, та же, что сняла самоизоляцию, — социальное доверие, ценность заботы о людях и вера.