Августа Ивановна Дроздова (в Новочебоксарске ее больше знают как Скворцову) впервые приехала в город 43 года назад навестить направленного на молодежную стройку мужа. Впрочем, вместо города было поле. Лишь на берегу Волги стояли бараки, рядом с которыми в том месте, где сейчас химтехникум, находилась столовая. Ее и искала женщина, заведовавшая предприятием общепита в Горьком. Августа как раз окончила курсы повышения квалификации, и ей предлагали возглавить ресторан в областном центре. Отказалась: “Я, наверное, уеду. На Волге строится новый город — там мой муж”.
И вот он, Новопромышленный район Чебоксар. Деревянные строения. Грязь по колено. В столовой печка, топящаяся дровами. Вода в тазах для мытья посуды. Вместо погреба — яма. А кладовки заменял тесовый сарай во дворе.
— Посмотрела и подумала: Боже мой, куда попала! Пока оглядывалась, подошел мужчина. Видимо, сообщили, что я интересуюсь столовой — спешил, аж запыхался. И как взял меня за руку, так до конца разговора и не отпускал: “Видите, стройка — народу много. Живут в бараках, готовить там негде. Работники столовой еще неопытные, специалистов нет. Пожалуйста, приезжайте, очень вас прошу”. Это был руководитель конторы “Новпромторга” Константин Петрович Ладин.
Во второй свой приезд, не оформляясь, сразу вышла на работу. Готовить не успевали, только первых блюд нужно было сварить три “сороковки”: в каждой кастрюле по 80 порций. Кормили завтраком, обедом, ужином. А после работы, прежде чем полы помыть, приходилось грязь скребками вычищать — кругом же глина. Тем, кто трудился на строительстве химкомбината, обед возили к рабочему месту. Машин не было. Лошадь шла, утопая в грязи по брюхо, а мы с поваром бежали за ней окольным путем.
— Вы, заведующая, бегали за лошадью?
— Все время развозила обеды, пока была в этом необходимость. Народ жил чуть ли не в походных условиях, переживала, не случилось бы отравлений. Старалась все держать под контролем. По ночам, например, вставала проверять, цел ли сарай, где лежат продукты (но ни разу никто даже дощечки не оторвал), дрова сырые — сушили в столовой, беспокоилась, не случился бы пожар.
Трудное было время. Но коллектив подобрался добросовестный. Ты еще только хочешь что-то поручить, а они уже готовы делать. Выполняли все беспрекословно, обходились без нравоучений. Вот когда построили первую настоящую столовую, с плитами, горячей водой, централизованным отоплением, стало легче. Открывая ее, я название дала такое же, как у столовой в Горьком, где заведующей работала, — “Волна”.
— Это там, где ресторан сейчас?
— Да. На втором этаже тогда была столовая, а на первом — “Детский мир”.
Город рос, стройка кипела вовсю: пилорама шумела, трактора тарахтели, бульдозеры рыли, краны вертелись. Прибывали строители, молодые специалисты. Очередь в столовую, естественно, не убавлялась. Люди стояли до близрасположенных домов по четыре человека в ряд, как на демонстрации. Приходилось двери закрывать: партию отобедавших выпустишь, другую впустишь.
Тогда я в Горьком решила попросить круглый стеклянный павильон. Его поставили напротив бани, где потом построили мелкооптовую базу. Его назвали в народе “Шайбой”, там можно было попить чай, кофе с бутербродами. “Шайба” нас очень выручала, как и многочисленные лотки на улице.
— Какой случай той поры вспоминаете чаще?
— Дело происходило зимой. Звонит министр торговли республики: “Едут иностранные гости на химкомбинат, думаю, они у вас остановятся”. Продукты имелись. Повара (Тоня Галанцева, Галя Гусева) готовили прекрасно. А вот чем удивить? В Чебоксарах заехала в теплицу и увидела каллы в горшках. Купила их, привезла, обстригла и на каждый стол поставила. Гости удивились: “Ой, ехали — снег, мороз, глухомань. А в столовую зашли — на столах цветы и так вкусно накормили!” Вот так работали. Душу вкладывали…
В 1970 году по семейным обстоятельствам я уехала на Кавказ, работала там администратором в крупном ресторане. Вернулась в Новочебоксарск в 78-м. Трудилась администратором в кафе “Молодежное”, ресторане “Восход”, кафе “Детское”.
— Поварскому делу сразу после школы учились?
— Нет, сначала поступила в планово-экономический техникум, но не доучилась до конца. Папу забрали, меня исключили из комсомола, стали издеваться — пришлось уйти.
— Почему арестовали отца?
— Жили неплохо, хотя и было у родителей нас семеро детей. Мама — из богатой семьи, единственная дочка. Но деда не тронули — он работал главным медником на Сормовском литейном заводе, а это равносильно должности главного инженера. Пришли за папой, потребовали валюту. Валюты не оказалось, зато сняли со стола бархатную зеленую скатерть, бросили на пол и начали высыпать из шкатулок серьги, кольца, цепочки золотые. У папы был портсигар с платиновой крышкой — и его туда же. Скатерть и все, что оказалось на ней, забрали, отца сослали в Казахстан… Такое время — через дом всех в конце тридцатых забирали.
— А в сороковые как жили?
— Страшно голодали. Помню, зашла в магазин, на руках Альбина — старшая дочка (незадолго до войны я вышла замуж), показывает пальчиком на маленькие булочки: “Буку”. Продавец посмотрела карточку и швырнула назад: “У вас и так вперед на три дня хлеб выбран!” Шли домой, дочь плакала, и я вместе с ней.
Вспоминаю бомбежки. Объявят тревогу — бежим на Волгу под лодки прятаться. Наблюдали, как самолеты, долетев до реки и сбросив по пути несколько бомб, поворачивали на Горький бомбить автозавод. А на другой день нас грузили на машины, везли туда разбирать завалы. Заметишь, одежда виднеется, кричишь старшего: “Дядя Вася, человек здесь!”
Никогда не забуду, как сидели ночью в подъезде коммерческого магазина, чтобы не пропустить перекличку очереди за хлебом. Голод и вынудил меня уйти с Балахнинского бумажного комбината, где работала сначала счетоводом, потом главным бухгалтером, в контору орса. А там уж в столовую пригласили калькуляцию составлять: “Пойдем к нам, хоть картофельные очистки будут давать”. Их намоешь, сваришь — прекрасное блюдо получалось, а если еще крапивка появлялась – совсем хорошо. Так я оказалась в общепите. Начала с составления калькуляции, выросла до заведующей.
— Августа Ивановна, вы, можно сказать, революции почти ровесница. Ничего из детских воспоминаний не сохранилось?
— Очень хорошо помню, как на мирную демонстрацию с транспарантами “Вся власть советам!” вдруг налетела банда на лошадях, с нагайками, саблями, резня началась. Беспорядки долго после революции продолжались. В окна милиции бросали гранаты. Страшно было на улицу выйти. Даже в школу родители детей провожали.
— Можете дать оценку общественному питанию сегодня?
— Нет внимания к посетителям. Да и качество блюд низкое.
— В чем причина?
— Думаю, в халатности, отсутствии должного контроля. В столовые-то последние два-три года не хожу, но пирожки ради интереса иногда покупаю и думаю: как таких поваров только держат? Может быть, в ресторанах все иначе. Но чтобы там поесть, нужен полный карман денег. А раньше в ресторане можно было взять салат и все три блюда на рубль. Общественного питания в том виде, какое было, нет. Дожили — люди ходят на работу с баночками, с пакетиками домашней еды.
— Здоровое питание — какое оно, на ваш взгляд?
— Есть в меру, не переедать. Больше употреблять рыбы, фруктов, не увлекаться жирными блюдами. И не отказываться от первых, детей к супам приучать. В моем доме могло не оказаться второго блюда, но первое — обязательно.
— Расскажите о своей семье.
— Муж — летчик. Только окончил Смоленское училище, война началась. После ранения послали военпредом на Сормовский авиационный завод. Потом вот в Новочебоксарск. У нас три дочери. Старшую, Альбину Николаевну Скворцову, в городе должны помнить — она была первым секретарем комитета комсомола химкомбината. Позже окончила Московский университет, защитила кандидатскую диссертацию по психологии, живет в Санкт-Петербурге. Галина Николаевна стала первым секретарем комитета ВЛКСМ в первой школе, работала на “Химпроме”, живет в Чебоксарах. А младшая Наталья Николаевна — здесь, со мной, трудится в 15-й школе, скоро собирается на пенсию. Я как подумаю, что и дети мои уже пенсионеры, жуть берет. Стараюсь об этом не вспоминать.
— В чем секрет вашего долголетия?
— Никогда не пила ни водку, ни вино, хотя в кафе и ресторанах спиртные напитки всегда, что называется, под рукой. На Кавказе, например, принято было передавать “старшей” от столика бокал вина. В ответ, как положено, тоже посылала, но к своему не притрагивалась. Люблю крепкий чай. Первые блюда. До сих пор тружусь на даче, на все лето туда уезжаю. Однажды приехала, в двери записка — придите к врачу. Пришла. “На что, — спрашивает, — жалуетесь?”. “Ни на что, — отвечаю, — из уважения пришла, как в записке просили”. Сдала анализы, все нормально, только давление немного повышено. Врач предложила выписать бесплатные лекарства. Но зачем мне, я ими не пользуюсь... Мне кажется, весь секрет — в труде, в постоянном движении.
