Завтра Международный день музеев. В преддверии праздника состоялась встреча с сотрудником Новочебоксарского историко-художественного музейного комплекса, действительным членом Российского географического общества Александром Игоревичем Соколовым.
Большую часть своей жизни, 34 года, археолог посвятил музейному делу. В далеком 1978-м пришел он в Национальный (тогда краеведческий) музей на должность заведующего отделом дореволюционного прошлого. А выйдя несколько месяцев назад на пенсию, коренной чебоксарец посчитал себя свободным человеком, вольным распоряжаться своей судьбой, и переехал работать в Новочебоксарск. По его мнению, здесь очень большая перспектива раскопок.
— Вообще на территории Новочебоксарска и его окрестностей целый комплекс археологический находится. В районе рощи, например, очень известное Ельниковское городище, городище есть на правом берегу Цивиля — раскопки проводились в 1926 и 1959 годах.
Одна из крупнейших стоянок эпохи мезолита и неолита находится в селе Яндашево, она была открыта в 25-м году прошлого века. В Иванове, в самой деревне, в Ердове тоже стоянки эпохи неолита. Это 6 тысяч лет тому назад, четвертое-третье тысячелетие до нашей эры. Немножко где-то что-то раскопано, но планомерных исследований не проводилось. Здесь непочатый край работы.
Прошлым летом по приглашению Центра развития творчества детей и юношества ездил с Дмитрием Спрыжковым (он держатель открытого листа, по которому ведутся раскопки) на Яндашевские стоянки со школьниками, может, и это сыграло свою роль, что я здесь. И именно здесь, в Новочебоксарске, исполнилась наша с Дмитрием Валерьевичем мечта по созданию лаборатории экспериментальной археологии. В Поволжье этим мало кто занимается, но именно экспериментальная археология дает понять, как человек пользовался тем или иным орудием труда, сосудом.
В учебниках неправильно пишут: человек слепил горшок, налил воды, поставил на огонь. Попробуйте чайник фарфоровый на газовую плиту поставить, посмотрите, что будет. Он же лопнет сразу. А как это проверить? Экспериментальным путем.
— Каковы были результаты раскопок в Яндашеве?
— Школьники сделали два доклада, которые победили не только в республике, но и на всероссийском уровне — получили второе и третье места. Один на тему “Можно ли сварить бизона в керамической посуде?”, второй — об использовании кремневых отщепов. То ли рыбу, то ли курицу ими они разделывали.
В лаборатории такими экспериментами и будем заниматься, причем захочет ребенок по кости резать — пожалуйста, дома у мамы пусть суповую кость попросит, покажу, как ее распрямить, пусть сидит вырезает. Захочет лук со стрелами эпохи неолита сделать, я научу.
Человек лучше поймет историю, если не только почитает учебник, но и сам прикоснется к ней. Как ребята были счастливы, когда на Цивиле в прошлом году они добыли огонь своими руками! Без спичек, сверля брусочек деревяшки деревянным сверлом.
В июне лагерь продолжит свою деятельность. А в июле лучшие поедут на наши стационарные раскопки на месяц в Моргаушский район. Мы уже в течение пяти лет под руководством Дмитрия Спрыжкова раскапываем Шешкарский металлургический комплекс. Металлургические горны, которые были найдены, не только единственные в Поволжье, но, наверное, и в России.
— Вы по профессии историк?
— В третьем поколении. У меня бабушка была историк, папа окончил исторический, правда, стал профессиональным военным, окончив кроме пединститута еще высшее военное училище. И дочь у меня историк, уже в четвертом поколении.
— Где с археологическими экспедициями побывали?
— В основном раскопки проводились на территории Чувашии. С детьми я выезжал в археологический лагерь в Карачаево-Черкесию на Северный Кавказ в 1986 году. А так в качестве специалиста в области археологии участвовал в последней всесоюзной экспедиции по пути арабского путешественника Ахмеда ибн Фадлана в 1989 году. В основном в группе были ленинградские ученые, из Чувашии я один.
Мы выехали из татарского Булгара, проехали по всем городам Поволжья, далее через Дагестан до бастующего Баку, паромом переправились через Каспий, прошли всю Туркмению до границы с Ираном, до города Серакса, откуда и начался путь Фадлана на Волгу в 921 году. И пошли назад по его пути. Через Каракумы, Туркмению, Узбекистан, Каракалпакию, безводное плато Устюрт в Казахстане. Плато — это полторы тысячи километров, где нет ни воды, ни людей, ни деревьев, ничего, только одни волки, сайгаки и шакалы.
— Впечатлений, наверное!
— Тогда мне казалось, что это пропащая экспедиция. Не знал, вернемся мы обратно или нет. Потому что состав экспедиции — люди не полевики, не знали, как палатку поставить, костер разжечь. Потом — смена климата. То жара, когда в 5 утра 50 градусов в тени в Каракумах, то холод, как на плато Устюрт, где ночью вода замерзала.
Перед поездкой я перечитывал Фадлана, и сомнения возникли: был ли он вообще на Волге? Потому что его труд написан в стиле “Тысячи и одной ночи”. Тут и единороги на нашей территории, гоги и магоги, великаны, джинны в небе сражаются. Наверное, иначе нельзя было написать, никто читать бы не стал чисто научный трактат.
Но когда я на собственной шкуре ощутил пройденные им 7,5 тысячи километров, особенно когда проезжали безводное холодное плато Устюрт, про которое Фадлан писал: “И теперь мы вступили во владение смерти”, понял: да, наверное, тогда так все и было. Они шли на верблюдах, а нам и на
КамАЗах было довольно сложно этот путь преодолеть.
Мы встречали брошенные машины. Кочевники-пастухи, которые гоняют стада верблюдов, рассказывали, что и мумии находили. Люди поедут за сайгаками побраконьерствовать, сломается у них машина, куда идти: туда 600 км, сюда 600 км. Вода кончилась, из радиатора всю выпили. Сели в надежде, что кто-то проедет. Может, и проедет, лет через 10.
— Самая ценная находка?
— Ну, наверное, не находка. Самое ценное для меня то, что в 1991 году я открыл в акватории Чебоксарского водохранилища комплекс археологический Мукшумских стоянок.
— Что они из себя представляют?
— Это те места, где 6 тысяч лет назад жили люди. Жили плотно, потому что только на одной стоянке за десять дней были найдены 4,5 тысячи фрагментов керамики, а также около 150 орудий труда: наконечники стрел, копий, топоры, рубила, из камня изготовленные.
Но больше всего поражала керамика, орнамент на ней. Когда начал сопоставлять его, выделил 57 мотивов. О чем это говорит? Если перевести на современный язык: если я голодный, у меня нет денег и одно желание — заработать и чем-то накормить семью, то речь о творчестве не может идти. На голодный желудок не потвори́шь. Вот когда ты сытый, довольный и все у тебя сытые и довольные, вот тогда есть возможность пофантазировать.
— То есть жили они неплохо?
— Да, в эпоху нового каменного века 6 тысяч лет тому назад они жили довольно хорошо. Погодные условия очень хорошие были: зима как зима, лето со своими дождями. Стабильно человек получал пастбища, как раз в эту пору зарождается скотоводство, появляется огородничество. Было очень много рыбы в реке. Охотились. По крайней мере, на Мукшумских стоянках встречены кости и лося, и кабана. Жили — не бедствовали.
— А кости мамонта действительно у нас найдены?
— Это период ледниковья, палеолита — древнекаменного века, 80 тысяч лет назад. На территории Чувашии тогда жили мамонты, водились шерстистые носороги, бизоны, пещерные львы.
Когда сменился климат, начались снежные зимы, эти животные стали мигрировать в тундру. И там они погибли при загадочных обстоятельствах. На смену им пришли олени, кабаны, зайцы.
Если раньше дубинки были и камни (а камнем зайца не убьешь), изобрели лук со стрелами. Все взаимосвязано. Причем каждый экологический кризис заставлял человека думать и изобретать, как выжить.
У человечества вообще три пути выживания — это ограничить себя, свое питание, рождение детей, жилище. Но человек это такое животное, которое не любит себя ограничивать. Тогда второй путь — изобрести новые орудия труда. И третий — отнять. Он более простой, но более кровавый. Отсюда все движения народов, все завоевания, все аттилы, чингисханы и так далее.
— Сейчас тоже обещают экологические катаклизмы, всемирное потепление...
— Я насчет этого не задумываюсь, потому что ни нас, ни наших детей и внуков к этому времени уже не будет. Ну, может быть, это произойдет лет через 150 — я не уверен, что ледники так мгновенно растают.
А земля еще может прокормить практически столько же населения при рациональном ее использовании. Вот говорят: нехватка земли, нас уже 7 миллиардов! Даже по маленькой Чувашии проезжаешь, сколько нераспаханных земель, которые раньше возделывались, а сейчас все заросло бурьяном.
А сколько земель вообще в России! Многие деревни брошены, все в города рванули. Причем все хотят стать либо секретарями-референтами, либо менеджерами по продажам. Никто не хочет идти в пахари.
— Зачем человеку знать свою историю, заглядывать в прошлое, тем более так далеко?
— Чтобы уметь смотреть в будущее и управлять им. Раньше у евреев старались знать родню до седьмого колена. Сейчас спроси у молодых, они про бабушку не знают, кем она была, что делала. А знание истории своей семьи преподносит подчас очень интересные моменты, и начинаешь гордиться своими предками. Если знаешь, что в твоем роду выдающиеся люди, то как-то надо и самому марку держать. Дети должны всегда стоять на ступень выше родителей. Тогда и будет прогресс.
— Говорят, археолог — это или романтик, или авантюрист, или фанат.
— Я авантюрист. Но, во-первых, я Стрелец по знаку зодиака. Во-вторых, родился в год Кролика-Кота, но я не Кролик, я Кот, который гуляет сам по себе. Я еще и охотник, и собачник. У меня много собак было. И сейчас очень красивая охотничья собака — английский спрингер-спаниель. Мы с ней на раскопки ездим вместе.
— Ваши мечты?
— Знаете, я очень счастливый человек. Мне, по крайней мере, есть о чем вспомнить. Про все эти экспедиции, приключения, которых очень много, о которых могу рассказывать и рассказывать. И помечтать. Что когда такая активная жизнь закончится, рядом будут внучата: “Дед, а расскажи вот это!” И ты им рассказываешь: “А пожалуйста”.
Но мы еще поработаем, у нас планов с Дмитрием Валерьевичем громадье. До 2015 года все расписано. И экспедиции. И строительство экспозиции в музее. Такой, какой еще нет в Чувашии, а в Новочебоксарске будет.
