Нынешние молодые, скорее, недоуменно пожмут плечами, спроси у них, с чем связана дата 29 октября. Поколение 40-летних еще помнит, что это день рождения Ленинского комсомола. А для тех, кто еще старше, Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз Молодежи (ВЛКСМ) — это целая эпоха, огромный этап, вобравший в себя время их жизни с 14 до 28 лет.
Тех, для кого, как поется в песне, “Комсомол — моя судьба”, мы и решили собрать за круглым столом незадолго до 29 октября в редакции нашей газеты, чтобы вспомнить те незабвенные времена. Наше приглашение приняли Валерий Аввакумович Аввакумов, с 1969 по 1972 год возглавлявший комитет ВЛКСМ химкомбината, Анатолий Иванович Катанаев — последний секретарь комитета комсомола этого предприятия, Валентин Эммануилович Соловов — бессменный секретарь профсоюзного комитета ВНХМ, Мария Вавиловна Горнаева — работник Госстраха, бывший руководитель городского хора “Ветеран” и Раиса Ивановна Скворцова — первый директор аптеки № 97, член городского совета ветеранов.
В.Аввакумов: На химкомбинате я с 1963 года после окончания Казанского химико-технологического института. Помню, набрали нас, чтобы осенью запустить первый экспериментальный цех, но из-за того, что ТЭЦ не готова, пришлось зимовать в холоде, пока не смонтировали временную котельную в нашем же корпусе.
В штате цеха было 124 человека, из них комсомольцев 32. Секретарем комитета комсомола химкомбината избрали тогда Гену Балясникова — начальника отделения, а я стал секретарем бюро ВЛКСМ цеха № 4. В 65-м году наша организация делегировала меня в штаб Всесоюзной ударной комсомольской стройки. Николай Иванович Самарцев — начальник штаба, а я — его заместитель и председатель штаба “Комсомольского прожектора”. Полтора года руководил.
В то время строилось первое производство, теплотрассу с ТЭЦ тянули в город, самая же главная ударная стройка — очистные сооружения. Осень, грязь, а требовалось непрерывное бетонирование аэротенков, метатенков. Поэтому приходилось постоянно откачивать воду, ведь строили на болоте. И наш комсомольский штаб стройки установил круглосуточные посты “Комсомольского прожектора” на всех трех растворобетонных узлах. Мы контролировали отгрузку бетона. Круглые сутки пахали. Начальник СУ-43 Николай Васильевич Хворостин говорил: “Ну эти комсомольцы меня достали. Чуть что — прожектор, чуть что — молния”. У нас была связь практически со всеми поставщиками материалов и оборудования. Когда требовался цемент повышенного качества, комитет комсомола химкомбината через обкомы комсомола и партии всех теребил. И построили хорошее предприятие и красивый город.
Начали строить ГЭС — выходили на субботники. Народ был молодой, средний возраст первых жителей города, приехавших по путевкам на две всесоюзные ударные комсомольские стройки, — 28-29 лет.
Р.Скворцова: Я родом из Ельникова, учиться поступила в Москву, но каждое лето приезжала домой на каникулы. В нашей деревне было очень много студентов, и мы летом создавали комсомольско-молодежные бригады. Помню, стояла невыносимая жара, так что жать рожь шли при луне. Убирали серпом, все пальцы и руки были в занозах. Днем работали в яблоневых садах. Пользу колхозам принесли немалую, а ведь никто нас не заставлял, не гонял. Мои трудодни записывали на маму. Есть нечего, надеть нечего, от родителей помощи не приходилось ждать — сами нуждались. Тем не менее жили весело, пели и плясали.
Сегодня, как открою альбом с фотографиями тех лет, сразу все вспоминается. У нас было будущее, мы верили в него. Это про наше поколение поется: “Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя”.
В Новочебоксарск я вернулась в 1967 году. Строила центральную аптеку № 97, потом другие аптеки, меня не раз избирали народным депутатом. Помню, как все, выходила на строительство горбольницы. А детская больница была долгостроем, так мы организовали посты из депутатов, комсомольцев, молодежи, чтобы не разворовывали объект. И все на голом энтузиазме.
А.Катанаев: На химкомбинат пришел в 1982 году после окончания химтехникума. По направлению комитета комсомола и парткома (я был в то время уже членом партии) был принят в 10-й цех, он как раз строился. В 1986 году мне предложили возглавить комсомольскую организацию предприятия.
Все 10 лет в комсомоле были яркие, выделить какой-то год невозможно. Уходил из дома в 7 часов утра и приходил в 10-11 ночи. Кроме того что на химкомбинате целый день крутишься, нужно еще посетить общежития, ДК “Химик”, спорткомплекс. Работа в комсомоле — это постоянный труд. К тому же необходимо постоянно отчитываться на собраниях о проделанной работе. Если тебе доверяют, нужно доказать, что ты не зря место занимаешь. Чувство ответственности за порученный участок перед товарищами должно быть. За время комсомольской работы растерял всех друзей, с кем начинал в комсомоле, потому что постоянно на выезде.
Старшее поколение рассказывало, как они возводили город, а мы занимались благоустройством, строили объекты соцкультбыта — спорткомплекс, стадион, манеж, Дворец пионеров, школы музыкальную и искусств, детские сады, сажали аллеи комсомольские...
В.Аввакумов: Но первым комсомольцы возвели открытый кинотеатр чуть пониже нынешней “Зари”. Два лета он у нас работал. Помнишь, Валентин Эммануилович?
— За забором. Комары кусали.
— Потом в 1965 году смонтировали клуб “Строитель”.
А.Катанаев: Кстати, я был делегатом последнего съезда комсомола в 1990 году. Это редкость, чтобы на такой форум поехал секретарь комитета объединения. Право участвовать в нем надо было доказать своей работой. 3,5 тыс. комсомольцев трудились тогда на химкомбинате при общей численности 13,5 тыс. работающих. У комитета были права райкома, недаром комбинат носил имя Ленинского комсомола.
В.Аввакумов: В работе трех съездов принимали участие комсомольцы химкомбината. А мне в 65-м году посчастливилось участвовать в семинаре начальников штабов всесоюзных комсомольских ударных строек, организованном ЦК ВЛКСМ. Сто четыре стройки было в то время по стране. И на самых ответственных ведущую роль играл комсомол. Три дня мы общались.
Журналист: Чем молодежь тех времен отличалась от нынешней?
В.Аввакумов: Мы были дружные и ответственные. Если что поручили — обязательно делали.
А.Катанаев: Cложно судить о молодом поколении, есть и активные, которые хотят себя проявить, есть и пассивные. А на всесоюзные ударные стройки приезжали по комсомольским путевкам — значит, уже были “заряжены” на действие. Я считаю, что Новочебоксарск строили активные комсомольцы, их процентов 70 от общего числа.
Когда комсомол ликвидировали, я остался без работы. Два раза начинал с нуля. На сегодня у меня лучшее малое предприятие в Чувашии. Это показатель комсомольской закалки. Мы работаем над собственными изобретениями. Я не выпускаю то, что делают другие. Это тоже комсомольская закалка — искать новое и находить. У меня работают бывшие активные члены комсомола, которым уже за 60. Поколение поколению рознь.
Р.Скворцова: У нас имелось желание сделать что-то хорошее. О себе никто не думал. Ну и молодежь была очень веселая. Ни зависти, ни усталости не чувствовали. Сейчас молодые хотят побыстрее получить образование, открыть свое дело. Тогда же перед всеми стояла общая цель, общая задача — построить город.
М.Горнаева: Вы все тут молодые, я самая старшая из вас. Моя молодость прошла совсем в другой период времени. И в комсомол меня принимали в 1943 году. Так что судите, какими мы были тогда комсомольцами.
На другой день после приема в комсомол я добровольцем ушла на фронт медсестрой, хотя была дочерью врага народа, в 37-м году забрали отца и двух братьев. Идти просто по призыву я не имела права: совесть не позволяла. Все были комсомольцами, все отдавали и кровь, и жизнь свою за Родину. А сейчас от молодежи можно услышать: “Да врете вы все”. Мне обидно до слез.
В 43-м году я уже работала в госпитале. Какой был энтузиазм! Ехали на фронт в товарных вагонах, на остановках появлялась гармонь, ребята выбегали из теплушек, плясали. И везде было написано: за Родину. По сути, ехали ведь на смерть.
Во время войны я восемь литров крови сдала. Была девчонкой щуплой, маленькой. В мирное время выяснилось, что желудок опущен у меня на 18 см: потаскай-ка носилки. Бомбят, приказ: вынести всех из здания. И мы, хилые, полуголодные девчонки, тащим носилки в какие-нибудь посадки, чтобы спастись.
В.Соловов: Помню, служил в армии. Да, мы разгильдяи, но, когда объявлялась боевая тревога, все готовы были защищать интересы страны. Тогда начиналась война во Вьетнаме. Из наших вызвали на комиссию двух сирот, чтобы отправить туда. Мы все возмутились: “А нас почему нет? Мы тоже хотим добровольцами воевать”. И утерли нос американцам. Они потеряли там две тысячи одних только самолетов и бежали оттуда.
Журналист: Современные молодые люди, считаете, в экстремальной ситуации себя как-то иначе поведут?
В.Соловов: Мы жили со страной, а она жила единым духом, порывом, радости были общие. Женился я — через полгода секционку получил, через три года — квартиру однокомнатную. А сейчас практически нет такой возможности.
А.Катанаев: Коллективизма сегодня нет, каждый сам за себя. Это так общество настроено, такая система сложилась.
М.Горнаева: Сейчас урожай остается на полях неубранный. В годы, когда мы были молодые, не давали гибнуть ему, все на уборку выходили. Меня внуки сегодня спрашивают: “Бабуля, будем мы жить лучше?” Я отвечаю: “Обязательно. Россия возродится. Мы должны верить в это”.
Фото Валерия Бакланова.
