17-й этаж. Мастерская девушек-художниц. Сумерки. Молодые люди сидят на полу, шатающихся стульях, диване. Самый обычный квартирник, с самым необычным гостем. Все слушают молодого поэта из Одессы. Называйте его как хотите: Ес Соя, Евгений Соя, Солнечная рыба, Евгений Степанов, Женя Гребня. Он пишет стихи, которые вначале не совсем понятны и привычны, а потом... стихотворные строки заползают к вам на кошачьих лапах прямо в сердце. Женя выпустил две книги — “Бери” и “More”, которые, кстати, вошли в десятку самых продаваемых книг в Украине. Ах да, ему 19 лет.
— Что скажешь о Чебоксарах?
— Хорошо здесь. Я не такой человек, который видит город впервые и сразу всем восторгается. Могу сказать только то, что ощущаю себя как в каком-нибудь восточном городе. Уютно. Город не вдохновил сейчас, может, в дальнейшем вспомню и что-то даже о нем напишу.
— “Солнечная рыба” называешь ты себя. Почему?
— Регистрировался на сайте Стихи.Ру. Свободных ников не было, придумал это. Может, чувствовал в тот момент себя так. Есть у меня еще одно имя — Соя. Ну это, думаю, понятно: я вегетарианец.
— Где учишься?
— Нигде. Читаю много книг, пишу.
— Каким представляешь свое будущее?
— Не могу об этом рассуждать. Может, через неделю надоест все, и чем-нибудь другим займусь.
— Кем мечтал стать?
— Летчиком. Сейчас тоже хочу. Но не взяли меня туда: зрение плохое. А браслет на руке с самолетами в какой-то степени символ моей мечты. Я его сам себе подарил перед выходом первой книги.
— Расскажи о ней.
— Хорошая такая (смеется). В сентябре планирую выход еще трех. Может, Чебоксары осенью уже увидят их, если Полина Серафимова, организатор квартирника в вашем городе, захочет еще раз взять на себя такую ответственность.
— Когда начал писать стихи?
— Лет с 15-16.
— Часто посещает тебя муза?
— У меня бывает так: послушал определенную музыку, выкурил энное количество сигарет, и появляется стих. Часто после туров, когда, уставший, приезжаю домой. Тут уж не до вдохновения. Люблю приключения. Но не ищу их, а стараюсь не избегать ситуаций, которые наверняка закончатся чем-то интересным. Если коротко, то стараюсь жить так, чтобы было о чем писать и вспоминать.
— Ты часто путешествуешь. Тебе попадались необычные попутчики?
— Ехал с людьми, только что вышедшими из тюрьмы. Страшно было поначалу. Залег на свою вторую полку. Думал, не буду с ними связываться. А потом… уронил подушку на них случайно. Слез, поднял. И пообщались даже. Наслушался всего, особенно непечатных слов.
Я люблю странные выражения. Вчера вот был в Казани. Едем в маршрутке, а там раздается: “На остановке оставьте”. Никогда такого не слышал. Мы в Украине говорим иначе.
— Художник должен быть бедным?
— Дело не в финансах. Есть миллионеры, которые пишут прекрасно. Есть такая притча. Профессор задал вопрос: “Кому нужны 500 рублей?” Все подняли руки. Он кидает деньги на пол, топчет их, мнет. Спрашивает: “Кому сейчас нужны эти деньги?” Людей, желающих их получить, не убавилось. Профессор сказал: “Так и с людьми. Сколько их ни мни, ни кидай, люди остаются людьми”.
— Представь лестницу, расположи на ней значимых для истории поэтов. Ну и себя туда поставь.
— Все дело в восприятии. Например, я не люблю Пушкина, он мне никогда не был близок. На моей лестнице предпочтений он находился бы очень низко. А про свое творчество, я думаю, не стоит распространяться. В пятнадцатом столетии в Риме нельзя было говорить о себе “я ем, я иду, я сплю”. Это считалось признаком лакейства.
— Как относишься к тому, что о тебе порой нелестно отзываются?
— Не слежу за этим. Пишу для себя. А если нравится кому-то, то это хорошо.
— Расскажи о своем знаменитом произведении “Волшебство”.
— Был сочельник. Стоял в магазине, покупал еду и подарки для друзей — мы всегда отмечаем Рождество вместе. И все было обыденно, а хотелось волшебства. Мне стало настолько печально от всего этого. Решил, что нужно что-то менять. А что я могу сделать кроме того, как написать что-нибудь? Пришел домой и составил список того, что считаю волшебным. И думаю: “Опа, я написал хорошую штуку”. Ложусь спать, и тут всплывают таинственные образы. Вскакиваю, записываю еще пять, ложусь. И так почти всю ночь. Какое-то время все же поспал. Просыпаюсь утром, а у меня весь блокнот исписан.
И вот наступило Рождество, и я читал его друзьям. На каждой фразе кто-то вскрикивал: “О, точно!”. Мы распечатали мой текст на листах (около 200), свернули их в трубочки, завязали красной ленточкой и раскидали по барам, на остановках, раздали людям… И, по-моему, даже без подписи автора, только с адресом электронной почты. В ответ я получил много отзывов.
Татьяна ПАНТЕЛЕЕВА.
НИКОМУ НЕ НУЖНЫЕ
Глотками в красный рот падать
За поворотом поворот до конца
Дождем над городами плакать
Сложить в виде оригами сердца
Воздушные наши никому не нужные
***
Апельсины или вены
этот город будто дразнится
шепчет твои секреты на ухо
какой-то юле
а тебя заворачивает
в подарочные стены
И по пятницам варит тебя
в кипятке в кастрюле
и ставит на тебя
специальные цены
и нет особой разницы
что ты режешь утром в июле
апельсины или вены
***
“future”
касаешься меня жгуче
танцуешь на моих ребрах
чечетку
у нас с тобой есть future
но оно такое нечеткое
перебирай меня
перебирай меня словно четки
мы рассыпаемся как драже
в твоем жж
обжигает новый пост
собирай меня, собирай меня
словно волосы в хвост
