На Чебоксарском кинофестивале фильмы Хусейна Эркенова шли по специальной программе. Среди них запрещенная военной цензурой почти сразу после своего появления картина о проблемах Советской Армии “Сто дней до приказа”. Во время мастер-класса в институте культуры режиссер пояснил, что фильм до сих пор запрещен: “На телеэкранах его не увидите. Говорят, если выйдет — уничтожит армию. Так что это за армия такая, если ее может убить фильм?”
Вместе с собой член Союза кинематографистов России привез актеров: дебютировавшего в “Ста днях” и потом снимавшегося во всех его кинокартинах Александра Числова, а также впервые участвовавшего в съемках кино (“Залезь на луну”) Ярослава Шапранова. Эта троица и на пресс-конференции, и на мастер-классе — всюду была вместе. Какая веселая команда, охарактеризовали ее журналисты, и такие серьезные привезла фильмы.
Разговор, действительно, то и дело прерывался хохотом слушателей, наблюдавших, как актеры и режиссер общаются друг с другом. Хотя слово чаще брал Хусейн Эркенов и речь шла об очень серьезных вещах. Например, о снятом Эркеновым кино, которое сразу охарактеризовали как умное. Сам режиссер такое определение отверг:
— Бывают умные люди, бывают умные книги (физика, к примеру), а умного кино нет. Оно или хорошее, или плохое. А еще бывает художественное кино и игровое. Игровое делают ремесленники, художественное — художники.
В институте культуры Хусейн Салаватович студентам рассказывал о своей профессии:
— Говорят, режиссер вообще ничего не делает. Сценарист пишет сценарий, снимает оператор, рисует художник, актеры играют. А режиссер садится на стул, делает вид, что он самый умный, говорит: “Мотор!” — вот все, что он делает на площадке. Но один фильм смотришь и рот открываешь. А на другом думаешь: на фиг я сюда пришел? Объясню почему. Если человеку есть что рассказать, ему абсолютно все небезразлично, он хочет изменить мир или, наоборот, кричать, какой мир замечательный (это тоже надо уметь), то фильм получится.
Есть такой режиссер, Эмир Кустурица — это как Пушкин в кино. Взять его фильм “Черная кошка, белый кот”. Почитав сценарий, режиссеры сказали бы: какая чернуха! Там же вообще одни бандиты, а смотришь — и жить хочется. Он очень большой художник, ему есть что сказать, он дарит миру мир, умеет радоваться жизни. Если у вас это будет, то тоже все получится. Что бы вы ни делали.
А вот актерам совсем нелегко. Так как мы очень большие друзья, — Х.Эркенов глянул в сторону Числова и Шапранова, — я буду говорить странные вещи, они меня простят. Вот перед вами сидят два человека. Александр уже 22 года в кино, у него ролей больше, чем у Джигарханяна, или почти столько же. А у Ярослава только первый опыт в кино. И оба не учились на актера. Образование — не главное. Актеру нужна память, нужна смелость, нужна наглость, чтобы преодолевать робость. Человек должен быть по натуре очень раскрепощенным. Думаю, что вы сами не раз испытывали, что это такое, когда фотографировали вас. Раз, и... Как только видите фотоаппарат, то чувствуете некую неловкость. Вот если зажим есть, значит, пиши пропало, актерами вы не будете. Или нужно это преодолеть.
Я актеров вообще называю обезьянами, наблюдали когда-нибудь за ними: им все по барабану. Хочет почесаться — почесалась, покричать — покричала. Конечно, я утрирую, но это говорит о внутренней свободе. Замечательно, когда актер еще и книги читает. В принципе можно книги и не читать, текст же дан. Важно, чтобы память была хорошая. И умение притворяться. Вот он за 22 года прожил столько чужих жизней, что если бы в реальности их на себя натянул, как чужую шкуру, он бы года не прожил, с ума сошел. Поэтому главное — притворяться, и притворяться талантливо.
Что касается кино. Тут проблема, где взять деньги. Фильм самый-самый дешевый сейчас стоит 400-500 тысяч долларов. А так, чтоб снять нормальный фильм, качественный по изображению, чтобы оператор мог развернуться, показать, что он умеет, — полтора-два миллиона долларов. Потому что дорогие техника, оборудование, пленка. Кино — один из самых дорогих видов искусства. Придумали люди, а нас угораздило в это вляпаться. Теперь вот по три года ищем деньги, провайдеров там всяких, бизнесменов и всякую прочую нечисть.
— А как определить, хорошее кино или нет? Я пришел посмотреть и у меня челюсть открылась — это хорошее кино. А, например, моя бабушка очень любит смотреть сериалы, у нее тоже сердце стучит…
— Все в зависимости от того, человек в культуре или нет. А культура как женщина, которую можно уговорить. И уговорить ее не удастся, если у тебя за душой ничего.
Знаете, очень много имитации, талантливой имитации. Это как едете в автобусе, разговариваете, все нормально, вышли — а кошелька нет. В культуре, к сожалению, очень много этого. Люди, которые делают сериалы, они обманывают вашу бабушку. Все смотрят кино, чтобы получить удовольствие в первую очередь. И зрители получают, что хотят. Но очень часто выйдут из кинотеатра и не вспомнят, о чем смотрели. Красивая обертка, как бы конфеты дорогие. Поел, а там оказывается — можно было и не есть. Это ремесло. 90 процентов нашего кино, к сожалению, такое.
В Голливуде очень много хорошего кино. Другое дело, что до нас доходит в лучшем случае среднеприличное. Просто наши продюсеры и прокатчики, которые привозят сюда фильмы, народ наш считают быдлом. Как говорят, пипл хавает, и ладно. Поэтому наши кинотеатры забиты плохим кино, поэтому ваша бабушка смотрит сериалы.
— Вы говорите, чтобы снять самый дешевый фильм, нужно 400-500 тысяч долларов. Но сейчас есть такой тренд: съемка фильма для Интернета, ютуб, допустим. Как к этому относитесь?
— В Интернете реализовывает себя колоссальное количество людей по всему миру, которые в реальности мало что могут. По разным причинам. Не мне вам объяснять, что Интернет на 70 процентов — это откровенная помойка. Но 30 процентов стоят очень многого, дорогого. Конечно, один раз люди могут снять что угодно. Интересно снял, выложил в Интернет, а дальше что? Как если бы понравилась девчонка, начал за ней ухаживать. Ну цветы подарил, в кино сводил. А дальше? Ты должен быть постоянно ей интересен. Ну крикнул, спел, прыгнул, выложил это в Интернет. Дальше что? Для чего человек вообще там что-либо выкладывает?
— О себе заявить, какой он хороший.
— Конечно. Часто так происходит. Яркий пример — мальчишка, который перепел Леди Гага. Превосходный голос, мощный, сочный. А дальше: его либо берут профессионалы и вкладывают в него деньги, или же он остается в Интернете. Похоронен. Потому что Интернет — это то место, где ты никому ничего не должен, тебе тоже никто ничего не должен.
...С нашим кинематографом произошли достаточно любопытные вещи. В кинематограф пришел шоу-бизнес, в частности, клипмейкеры. В 90-е годы молодое поколение, и не только молодое, занялось клипами, рекламой. Для них это был заработок. В какой-то момент им этого стало мало. Они захотели, чтобы о них полмира говорило и чтобы хотя бы на один миллион долларов больше получить. Кинематограф, если хороший бюджет, это сделать позволяет. Яркий пример — Федя Бондарчук. Он ведь кино не умеет снимать, но он человек того шоу-бизнеса. А там психология совсем другая.
Коммерческое кино — это шоу. Знаете, как в американском фильме: обязательно должен кто-то кого-то любить, причем так, что когда это показывают, мой ребенок, закрывая глаза руками, говорит: “Папа, стыдно, стыдно”. Обязательно должны сто машин разбить. Если это боевик, то один человек с пистолетом отстреливается от двадцати, и в него никто попасть не может. Но они же тоже не дураки, они добиваются правдивости. Они уже научились это делать. Мы смотрим: герой переворачивается в машине и жив остается, но они это делают все равно убедительно.
Наши пытаются делать вроде то же самое. Но, как правило, это плохие фильмы. Там ничего нет, мертвое кино. Там есть только очень большие деньги. “Выкрутасы” все посмотрели? Жалко, Милла Йовович популярная снимается. Но ей заплатили. Актер, напомню, как обезьяна — банан дали? Дали, она его съела.
Но кинематограф наш, российский, он существует. Есть замечательные режиссеры. “Волчок” привезли на фестиваль, посмотрите. Замечательный фильм, замечательная школа, почти европейская, только лучше — русская школа. С кино у нас все в порядке. Хорошее существует. Жаль, редко, как и во всем мире.
— Что, по вашему мнению, сейчас необходимо посмотреть мне, как культурному человеку, или посоветовать бабушке?
— Был замечательный писатель Флобер, который на склоне лет написал, на мой взгляд, очень правильные фразы. Человеку надо совсем чуть-чуть — пять-шесть книг. И все. И больше ничего не нужно. Но до этих пяти-шести книг надо добраться, надо столько перечитать.
Со мной подобная вещь случилась лет 20 назад. Я читал, как сумасшедший. Читал жадно. Я ж с гор спустился, с Кавказа, ничего не знал. Наткнулся на книгу, рекомендую: Бертран Рассел “Лекции по истории западной философии”. Эта книга просто свернула мне голову. Но для того чтобы я ее нашел, мне сколько пришлось перечитать!
В кино то же самое. Я могу сейчас назвать фамилии, фильмы, хотите?
— Хотя бы три-четыре…
— Я думаю, что обязательно нужно посмотреть “400 ударов” Трюффо. Во французском кино это одно из лучших произведений. И “На последнем дыхании” Годара. Из английского — “О, счастливчик!”. Из американского, кстати, американского кино очень много хорошего, обязательно надо смотреть “Пираты Карибского моря”. Это очень талантливая сказка, играют невероятно талантливые актеры. Замечательное кино пару дней назад показывали — “Эдвард Руки-ножницы” Бертона.
Из российского, думаю, обязательно надо смотреть фильм выдающегося режиссера XX века Эйзенштейна “Броненосец “Потемкин”. Любой художник это еще и обманщик, надо уметь обманывать людей, вот он это делал талантливо. Снялся “Броненосец “Потемкин”, и 70 лет люди думали, что так все и было. Во все, что он снимал, люди долго-долго верили. А выяснилось, все было не так.
Обязательно Тарковского надо смотреть, на мой вкус — “Андрея Рублева”, это главный его фильм. Ну и еще, наверное, “Сталкер”. У Марлена Хуциева — все ранние фильмы: “Был месяц май”, “Июльский дождь”, “Застава Ильича” — море хороших фильмов.
Я не имею права, конечно, указывать вам. Очень много хорошего кино. И если у вас внутри есть желание этот мир объять, вы свой фильм найдете, он к вам придет.
Знаете, звезды сходятся. Если что-то по-настоящему, то всегда все сойдется. Не сейчас, так через 10, через 20 лет.
