— С чего началась ваша журналистская деятельность?
— Все произошло случайно. Закончился августовский путч. Через несколько дней мы с однокурсниками пришли на телевидение, на Первый канал. Все чувствовали: грядет что-то новое. Менялась система, не знали, чего ожидать.
Мы с друзьями пили чай, ко мне подошли и велели снять сюжет. Предложили тему — рассказать, по какому случаю собралась толпа у здания ФСБ. Поехали туда. В итоге материал сделали оператор и редакторы. В эфире пришлось дрожащим голосом пролепетать текст.
Показала почти все ужасающие события, кроме взрыва на Каширском шоссе. В первый раз не успели смонтировать. Помню эти страшные кадры. Я смотрела на экран, находилась в шоке, как и вся страна.
Потом за меня взялся Михаил Осокин. Я очень хотела достичь такого же успеха, постоянно училась.
В нашей работе есть сложность. Надо оберегать психику зрителей, но в то же время подчеркивать важность и глобальность проблем. Приходится искать золотую середину.
— Есть сюжеты, которыми гордитесь?
— Мы сняли беседу с Муратом Зязиковым. Вскоре его отправили в отставку. Здесь власть действительно попала в десяточку. Назначила на пост Президента Ингушетии Евкурова, честного человека, который не ворует. Он сразу начал заниматься проблемой беженцев. Исчезла оппозиция. Стало меньше убийств и террористических актов. Но пока все равно остается клан Зязикова, мешающий расследовать дела.
— Складывается ощущение, что все происходящее на Кавказе — это коммерческий проект. Теракты показывают каждый день.
— Безусловно, этот регион неоднозначный. Все осложняется тем, что там живут представители множества национальностей. Но я хочу сказать вот о чем. Что такое новости по сути? Допустим, вы вышли из дома. Благополучно добрались до работы, на вашу голову не упал кирпич. Недорого поели в столовой, вас не обругали в очереди. Везде доброжелательно обращались. Вы же не станете об этом сообщать родителям. Если все хорошо, то это норма. Зачем рассказывать? Большая часть новостей же посвящена как раз событиям, которые поражают и будут иметь эффект. Если меня просят снять позитивный сюжет, хочется ответить: “Тогда это вам на канал “Культура”.
— На телевидении с каждым годом вводится все меньше аналитических программ, где бы рассматривались разные точки зрения. С чем это связано: журналисты не хотят работать или власть не желает смотреть?
— Это очень важный вопрос. Я вообще пацифист по определению. Против всякой войны. Но о чем мы рассказываем? Что режим Милошевича — это бесконечные зачистки, убийства, пытки. На Рен-ТВ мы показывали реальную картину мира, представляли разные взгляды и оттенки. В отличие от других каналов, которые уже тогда давали “белое” — “черное”. За день проходило шесть прямых включений. Однако наши рейтинги упали, потому что зрителям надоело разбираться в ситуации. Они ждали, пока, допустим, скажут: “Америка плохая, и точка!”. Прекратился хаос — возросла популярность передач.
— Как вам удается добиваться комментариев VIP-персон и “больших” политиков?
— В Москве еще куда бы ни шло, с журналистами общаются. Но в регионах комментарии получить намного сложнее.
— У вас есть увлечения?
— Я из того поколения, которое любит читать. В детстве меня часто наказывали тем, что запрещали это делать. Даже когда ставили в угол, все равно тянулась за книжкой. Иногда и в гостях просят остановиться, иначе я просто отключаюсь от внешнего мира. Сейчас предпочитаю не только художественные произведения, но и журналы. Не думайте, что среди них только глянец, посвященный гламуру, тряпкам, моде. Встречаются издания о кино, искусстве, успешных личностях.
— Допустим, через некоторое время ваша дочь придет домой и заявит: “Мама, я еду на Кавказ делать репортаж”. Ваша реакция?
— Я ей зааплодирую. Но такого не случится. Александра другая по психотипу. Она не хочет идти по моим стопам.
Мария ВАЗИКОВА.