Лев Бронштейн, партийный псевдоним Львов, больше известен как Троцкий. Главного организатора красного террора в России, председателя Реввоенсовета и создателя Красной Армии, основателя первых концлагерей и такого карательного органа, как ВЧК, называли еще экстрактом революции, ее душой (он и родился 7 ноября). Революция стала его смыслом жизни, судьбой. И любовью.
С первой своей женой, Шурочкой Соколовской, теоретик перманентной (постоянно продолжающейся) революции познакомился в марксистском кружке. Ей было 25, ему 18. Лев Бронштейн стал другом семьи Соколовских, часто бывал у них дома, его тянуло к привлекательной целеустремленной девушке.
За создание группы “Южнороссийский рабочий союз” молодых людей арестовали, сослали в Иркутск. Родители Льва поспешили написать прошение иркутскому губернатору. В нем говорится, что девица Александра Соколовская старше Льва почти на 10 лет, она сбила его с прямого пути и хочет сочетаться с ним браком, чтобы вместе отправиться на поселение. Но было уже поздно. В Московской пересыльной тюрьме молодые марксисты обвенчались и отправились в ссылку как законные супруги.
В Сибири Лев Троцкий пробыл полтора года, в августе 1902-го он бежал за границу, оставив жену с двумя малолетними дочерьми. Как пишет сам Троцкий: “Жизнь в сибирских условиях была нелегка. Мой побег должен был возложить на Александру Львовну двойную ношу. Но она отводила этот вопрос одним словом: надо. Революционный долг покрывал для нее все другие соображения, и прежде всего личные. Она первая подала мысль о моем побеге… Из-за границы я едва смог переписываться с ней. Для нее наступила затем вторая ссылка. В дальнейшем мы встречались только эпизодически”.
Со второй своей женой Натальей Седовой Троцкий познакомился в Париже в 1903 году. Она была сторонницей “Искры” в социал-демократическом кружке эмигрантской молодежи, а он приехал из Лондона выступать с рефератами как представитель редакции газеты. Наталья была замужем, но вскоре развелась, и они начали жить вместе. В 1906 году у них родился первый сын, в 1908-м второй.
“Мой милый львенок”, — обращается Наталья в письмах к мужу, когда они на время расстаются. Она была красива, очень хорошо воспитана, образованна. “Еще помню, что у нее был сильный и властный характер, — рассказывал внук Всеволод. — Мой дедушка всегда считался с ее советами”. Сам Троцкий в завещании, которое напишет за полгода до своего убийства, скажет о Наталье так: “Рядом со счастьем быть борцом за дело социализма судьба дала мне также счастье быть ее мужем. В течение почти сорока лет нашей совместной жизни она оставалась неистощимым источником любви, великодушия и нежности”.
В великодушии ей, действительно, трудно отказать. Будучи всю жизнь страстным политиком, Троцкий не отказывал себе в жизненных удовольствиях. Он любил охотиться, был увлеченным рыболовом. Не обделял себя и общением с женщинами. Импульсивный, блестящий, с выразительной внешностью (густая копна черных вьющихся волос, орлиный нос, яркие голубые глаза), он всегда нравился им.
Среди его любовниц немало имен известных, например, английская ваятельница Клер Шеридан. Талантливый скульптор, она в 1919 году приехала в Москву, чтобы создать бюсты большевистских вождей. Вылепив скульптурный портрет Троцкого, Шеридан вместе с ним совершила краткую поездку на знаменитом бронепоезде, который Троцкий использовал для разъездов по фронтам в качестве наркома по военным делам. Их краткая интимная связь не оставила глубоких следов в душе Льва Давидовича, но причинила немалые страдания Наталье. Или поэтесса и комиссар Лариса Рейснер, которая написала поэму “Свияжск” после того, как провела летний месяц 1918 года на Восточном фронте под Свияжском в обществе неутомимого революционера.
Романтическим ореолом овеяны отношения Троцкого с Фридой Кало. Мексиканская художница восхищалась “трибуном русской революции”, тяжело переживала его высылку из СССР и была счастлива, что муж, Диего Ривера, приютил Троцкого с женой в их “голубом доме”. Любовные игры Фриды и Льва происходили на глазах Натальи. Ему под 60, но, как юноша, Троцкий бегал за художницей по патио, пока та не позволяла поймать себя, чтобы увести в собственную спальню. Вначале якобы для того, чтобы полюбоваться висевшими там ее произведениями. И за обеденным столом они не стеснялись. Наталья, отлично понимая, что застольные беседы на непонятном ей английском языке выходят далеко за пределы политики, страдала, но молчала.
В конце концов между супругами произошло объяснение, они решили временно расстаться. В пригороде Мехико, куда Лев Давидович удалился, он осознал, что дальнейшая связь с темпераментной мексиканкой может скомпрометировать его как “большевика-ленинца”, каковым он обычно называл себя, и решил положить конец романтическому адюльтеру. Троцкий стал чуть ли не ежедневно писать письма жене, заполняя их нежными воспоминаниями совместного прошлого. “Она для меня ничего (не значит)”, — заверял он Наталью. Вымаливая у жены прощение, называл себя “ее старой верной собакой”.
В мае 1939-го изгнанники покинули гостеприимный дом художников. То, что произойдет через год по месту их нового жительства, описано много раз. Вот стоящий за спиной Троцкого бельгиец Жак Морнар (он же испанец Рамон Меркадер). В его руках ледоруб. Удар, крик, в комнату врывается охрана. Сутки мучений, смерть со словами: “Я верю в триумф Интернациoнaлa!.. Вперед!”
Наталья переживет Троцкого на двадцать два года. Ее похоронят в Мексике рядом с мужем. С первой женой, Александрой Соколовской, Сталин расправился еще при его жизни, сослав на Колыму, где она и пропала. При жизни Льва Давидовича погибли и все его дети.