С началом Великой Отечественной войны вся экономика страны начала работать под лозунгом “Все для фронта, все для победы”.
Из сельских хозяйств все хорошие лошади были отправлены на нужды фронта. На оставшихся работали мы, подростки. В 1944 году, когда мне было 14 лет, за мной закрепили хорошую, смирную кобылку Серку. До сих пор помню ее стойло в конюшне: второе слева после входа. Работали там, где требовалась лошадиная сила: бороновали, пахали, возили снопы с поля, работали на току, убирали солому, крутили конную молотилку. Трудились животные напряженно ежедневно, нагрузка на них была очень большая. Поэтому не было возможности выделить лошадь для домашней нужды колхозникам.
Несколько стариков в селе решили найти выход из этой ситуации. Стали они выращивать быков в своем хозяйстве как тяговую силу. Этим занялся один из жителей нашей улицы Данил Куприянов, участник Первой мировой войны, побывавший в плену в Австро-Венгрии и выучивший, как он говорил, мадьярский язык. Вырастил он быка, смастерил ему хомут наподобие конского и стал запрягать в телегу. Так бык стал тягловой силой. А это считалось нарушением колхозного устава. И деду Даниле пришлось сдать быка в колхоз. В бригаде решили его использовать как тягловую силу.
В один из солнечных августовских дней 1944 года пришел я на конный двор за своей Серкой. А конюх говорит мне: “Сегодня снопы будешь возить на быке, а Серка пусть отдохнет”. Так я стал экспериментатором.
Я запряг быка в телегу, и мы медленно двинулись в поле. Бык вел себя хорошо, слушался. В поле остановились у снопов. Я начал грузить телегу, у нас ее называли рыдваном. Гружу, придерживаясь строгой последовательности: ряды внизу, ряды по бокам и особенно аккуратно те, что сверху. Дело закончено, пора трогаться. Я понукаю быка, похлопываю вожжами по спине. Но бык как встал, так и стоит, не двигается. Я за уздечку, тяну в разные стороны. Бык уперся. Я уже кричу, хлещу вожжами по бокам. А он все стоит как статуя, замер, не шелохнется даже. А я настаиваю и вновь начинаю поддавать вожжами.
Но тут терпение быка, видимо, лопнуло. Он как взбеленился! Круто повернул ко мне голову, я отшатнулся и успел отскочить. А бык за мной. Телега опрокинулась, снопы посыпались, и вдруг послышался хруст. Это на двое переломилась передняя ось телеги. После такого разгрома бык снова стал смирным, дал мне возможность его распрячь. И, усмиренный, пошел за мной на конный двор.
На этом эксперимент завершился. Больше на быках никто в нашем колхозе не работал. А мне в этот день пришлось запрячь свою лошадь Серку, взять новую переднюю ось и поехать снова в поле. После того как отремонтировал телегу, загрузил на нее снопы и привез на ток.
После я уже не расставался с моей любимой лошадкой Серкой, помогал колхозу и фронту. Я начал работать с 12 лет, с 1942 года, в основном на прополке в поле под жарким солнцем наравне со взрослыми. В 1943 году все лето до глубокой осени трудился с мотыгой в руках на выращивании кок-сагыза.
Детства настоящего у нас не было. Все в деревне трудились, как и я, несмотря на полуголодную, холодную жизнь. И все это с одной лишь целью — помочь фронту победить врага.
Виталий СЕРГЕЕВ,
ветеран труда
