“Не бросим в беде кошек и собак” — так называлась заметка Клавдии Петровны, опубликованная в “Гранях” 1 марта. В нашем подъезде с местом постоянной “дислокации” в подвале тоже постоянно обитают кем-то выброшенные кошки, которых мы называем общественными.
Состав их время от времени меняется. Вероятно, кто-то гибнет, кого-то забирают в деревню, на дачу. Многие жильцы бездомных прикармливают, мы не исключение. Наш собственный кот Маркиз в еде весьма разборчив. Так что после него часто
остается засохшая килька (он выбирает лишь экземпляры с черными спинками). Зато общественные с удовольствием сметают все подряд, иногда им и что-то свежее перепадает. Любо-дорого смотреть, как они с хрустом пожирают корм с “барского” стола, и слышать, как благородно мурлычат на весь подъезд.
В последние месяцы к нам привязались два серых кота в полоску. Сначала я их не различал, теперь сразу узнаю, кто есть кто. Одного назвал Активистом (позже выяснилось, что дети дали ему кличку Шнурок). Он очень шустрый и, похоже, занимает доминирующее положение. Прочие кошки его боятся и не смеют есть рядом: зашипит и нападет. Поэтому стараюсь выдавать им корм отдельно.
Про другого думал, что он не жилец. Несколько дней спал в коробке, поставленной сердобольными детьми. Однако зверь победил болезнь, подтвердил истинность поговорки “живучий, как кошка”, теперь тоже весьма активен. Его назвал Вислоухим: одно ухо у него повреждено, видимо, в драке.
Почти каждый вечер, когда возвращаюсь с работы, оба кота меня приветствуют: мяукают, трутся об решетки перил, а потом бегут следом по ступенькам, иногда вырываясь вперед. Если же мне вздумается ехать на лифте,
то “интеллектуал” Вислоухий тоже безбоязненно за-
хаживает в кабину и выходит вместе со мной. К этому моменту Активист-Шнурок уже прибегает на мой этаж (он лифта опасается). И я выношу зверям “гуманитарную помощь”.
Но и коты не остаются в долгу. Недавно в благодарность за “гуманитарку” оставили под дверью добытую где-то “дичь”: похвастались своими охотничьими талантами. Потом, правда, сами же съели, ведь мы не захотели “отведать”.
Александр ПРОСВИРНОВ.