Я родилась в Дзержинске, училась в Москве, в институте тонкой химической технологии. Вышла замуж и приехала в Новочебоксарск. Теперь у нас трое детей, огород и попугай.
Работаю на Чебоксарской ГЭС, в современной и красивой лаборатории, которую “усыновила” почти четырнадцать лет назад. Люблю читать, путешествовать, плавать, собирать грибы.
Если бы мне пришлось снова выбирать профессию, наверное, выбрала бы что-то более гуманитарное. А может, и нет. Наверное, как случилось, так и лучше. Потому что мне, в общем-то, нравится иметь представление о том, как устроен материальный мир, и поэзии это совсем не мешает.
— Когда начали писать стихи?
— Стихи я начала сочинять в школе, довольно детские и беспомощные по исполнению, но по чувству вполне серьезные. Потом писала в студенческие годы. Я думала, что с возрастом это пройдет, но ошиблась, пока не проходит.
— Что вас вдохновляет?
— Раньше я об этом не думала, но меня часто спрашивали: “Ну как ты вдруг, раз и пишешь стих?” Когда испытываешь какое-то сильное впечатление, то, как электрон, поймавший квант энергии, переходишь на более высокий энергетический уровень, в некое возбужденное состояние.
На самом деле это довольно мучительно и хочется освободиться. Это может быть какой-нибудь странный сон, яркое воспоминание, встреча или разговор — все, что тревожит и остро дает почувствовать, что ты живешь вот прямо здесь и сейчас.
Наверное, так и появляются мелодии, научные открытия, удачные пироги и борщи, дети, в конце концов, в зависимости от того, на какой частоте вибрирует творческая энергия, которую ты улавливаешь из Вселенной.
— Ваши любимые поэты?
— Люблю Пушкина. У меня с ним, как и у многих других, говорящих по-русски, сложились какие-то очень личные отношения.
Конечно, Лермонтова люблю. Тютчева, Фета, Блока, Есенина, Цветаеву, Бунина. Евтушенко нравится, Рождественский, Окуджава, Высоцкий, Городницкий.
И Леонид Филатов. Он тоже никогда не мог примириться с тем, что Пушкина убили на Черной речке. Мы все можем за Андреем Дементьевым повторить: “А мне приснился сон, что Пушкин был спасен…”.
***
Таинственная связь
Несвязанных явлений —
Сквозь призму бытия
Просвечивает Бог
И необычный свет
Красивых отношений,
Которых ты понять
И объяснить не мог.
И где-то над землей,
Не долетая рая,
Я не могла понять,
Что сбудется со мной!
Материя души
Пылала не сгорая,
И ангел пролетал
Над грешной головой.
Мешая свет и мрак,
Тоскует бесконечность
И нелегко дышать
На этой высоте,
Но лишь на краткий миг
Божественная вечность
Вдруг воплотится здесь,
В любви и красоте!
***
***
Команде Чебоксарской ГЭС
Дружище,
ты же помнишь,
были времена!
Не сон, не явь, а что-то,
что-то вроде сна,
и что-то вроде счастья —
братство и успех,
и Ахтуба, и солнце,
а где-то — дождь и снег.
Нечаянная радость
сильней — таков закон.
Серега, Костик, Светка,
Евгений и Антон!
Течет седая Волга —
волна, волна, волна…
А наши кубки полны
и дружбы, и вина!
***
***
Встанешь поздно утром,
Выйдешь на крылечко,
Прямо на подтаявший
Мартовский снежок.
А вокруг ни звука,
Не болит сердечко.
Да есть ли он на свете,
Городской поток?
Отступает медленно
Напряженье, спешка…
Незачем толкаться,
Некуда спешить.
А в толпе не пикнет
Глупенькая пешка,
Некогда подумать —
Как ей дальше жить.
Почему случилось,
Что как праздник редкий —
Лад с собой и миром,
Песня и мечта?
Почему же жизнь моя
Расчерчена на клетки —
Видимость работы,
Фальшь и суета?
Почему я жизнь свою
Наладить не сумела?
Дорогой подарок —
Воздуха глоток.
Почему так вышло,
Я так не хотела —
Небо лишь на праздник,
В будни — потолок.
***
***
Я в дорогу опять собираюсь,
До свиданья, друзья и родня.
Вам придется пока обходиться
Без меня, без меня, без меня.
Разлука проверит, дорога научит,
Пройдет этот день и наступит другой.
Но каждому ясно, каждому ясно,
Что лучше всего дорога домой.
Вещи собраны, я отплываю,
А в голове вчерашний странный сон.
И, конечно, что-нибудь забываю,
И некстати звонит
мобильный телефон.
Будут встречи и новые лица,
Суета, маета, беготня.
Как же все вы могли обходиться
Без меня, без меня, без меня?
Разлука проверит, дорога научит,
Пройдет этот день и наступит другой.
Но каждому ясно, каждому ясно,
Короче всегда дорога домой.
****
Крепко въевшаяся суетливость
Затопила привычный быт,
Судорожная торопливость —
Пресловутый столичный ритм.
Средь нелепого нагроможденья
Бесподобно правильных тел,
Как частицы под микроскопом,
Хаотично снуем меж дел.
И несут нас тревожных, закрытых
Глубоко под землей поезда.
Мы летим по привычным орбитам,
Сознавая — вокруг пустота.
Но однажды, совсем не нарочно,
Одиноко скользя по судьбе,
На чьи-то глаза натолкнешься
В безнадежно безглазой толпе.
****
Лето в городе
От лета отхвачен кусок —
Пол-июня роскошной
песочной жары.
На рынках уже поспевает клубника
И схлынули комары.
Круг времени скрипом своим
возвещает,
Что скоро июль придет,
И летние ночи наобещают
Всем, кто обещаний ждет.
Но точно лишь то, что картошка
Помолодеет вдруг,
А станет ли другом январским
Румяный июльский друг?
И будет августа милость
Пролита на города,
Когда не поймешь, что скатилось —
Яблоко или звезда.
Похолодают ночи
И гладиолус цветет,
А желтые листья пророчат —
И это лето пройдет…
***
Любовь танцует между двух огней,
Рискует и не может по-другому!
Живет лишь миг,
живет сто тысяч дней,
Чужая всем и каждому знакома.
Приходит и уходит просто так,
То холодом обдаст, то обжигает.
Всю жизнь берет в уплату
за пустяк,
Не подпускает и не отпускает.
Но если ты проснулся и влюблен,
Смеется день и красками играет!
И не идет в зачет всех прочих дней,
И жизнь уже на этот день длинней,
И смерти нет,
и снег под солнцем тает.
***
Моя тридцать третья зима
Была ее первой зимой.
Дитя — означает надежду,
Зима — означает покой.
Весна как всегда хороша!
Бог снова поверил в нас.
На год набирает душа
Весеннего счастья запас.
Дитя на руках тяжелеет
Нежностью и молоком,
Так колос в июле зреет
Тяжелым и добрым зерном.
Я знаю, что время это —
Мой полдень, мой труд, мой пот.
Любовь, что растили летом,
По осени даст свой плод.
Дитя — означает надежду,
Зима — означает покой.
Моя тридцать третья зима
Была ее первой зимой.
***
Петербург
Подъезжаю, уже подъезжаю,
Петербург на себя надеваю,
Так и эдак его примеряю —
И не тянет нигде и не жмет.
Тот же дворик
на Итальянской,
и с большими руками
Казанский,
и парадный, и хулиганский,
он меня не забыл и ждет.
Петербург, Петроград,
Ленинград —
Лизабург, Мишабург,
Риммаград!
Как дела, как дворцы,
как зима?
А мосты? А кафе? А Нева?
...Уезжаю, уже уезжаю.
Через голову Невский снимаю,
И мосты, и дворцы, и Неву.
Тени, сумерки, синеву…
***
Ведьма
Если ты себя теряешь, я тебя найду.
Наколдую, нагадаю горькую беду.
Если искоса взгляну — бросит в дрожь.
Если посмотрю подольше — пропадешь!
Про тебя такое знаю, что не знаешь сам.
Лучше бы тебе не верить ведьминым глазам.
Если за руку возьму — бросит в дрожь.
Если в губы поцелую — пропадешь!
Будешь думать неотвязно обо мне весь век,
Замороченный, пропащий жалкий человек.
Если за руку возьму — бросит в дрожь.
Если в губы поцелую — пропадешь!
***
Николай Максимович, старый учитель физики,
говорил мне на занятии по механике:
“А я так и не собрался вниз по Волге
и теперь уж не соберусь никогда”.
Он это сказал спокойно,
совсем без горечи, просто устало.
Мы занимались в его просторной квартире
сталинской постройки, уютно
захламленной старыми книгами.
Про него говорили, что он жадный
и дорого берет за уроки, а еще про него говорили,
что он вырастил детей своего покойного друга.
Мне было шестнадцать лет,
а его жизнь завершалась на моих глазах,
но почему-то мне совсем не грустно вспоминать о нем.
Ведь так и надо жить —
учить детей и читать много потрепанных книг,
а потом не проснуться утром.
Вот только жаль, что он не успел пройти вниз по Волге —
через Нижний, Чебоксары, Казань,
Самару, Волгоград и до самого юга,
до Астрахани, где много арбузов и воблы.
Но мне нравится думать, что он
когда-нибудь там побывает…
