Отчего многие поэты, художники, музыканты так любят высоту? Не оттого ли, что сверху открывается прекрасный вид, располагающий к творчеству? Художник и архитектор Владимир Рытин, придумавший облик талисману Новочебоксарска, считает, что традиция началась еще с французов, облюбовавших для творчества мансарды парижских домов. Наша беседа с “папой” бельчонка проходила на семнадцатом этаже монолитной высотки в Северо-Западном районе Чебоксар, где обосновались архитекторы.
— Владимир Иванович, когда увлеклись рисованием?
— Еще в детстве. Лет в десять полюбил перерисовывать картинки с открыток, книжных иллюстраций. Жил тогда с сестрой, мамой и бабушкой (отец погиб в ДТП, когда мне было два года) в Арзамасе Горьковской области. Мое увлечение заметила учительница, живущая по соседству, посоветовала матери отдать меня в художественную школу.
— Мама не была против? Ведь требовались краски, кисточки, а это затраты?
— Да, жили небогато, мама работала в столовой железнодорожного депо. Пока папа был жив, говорил: “Ну уж сына-то выучу на инженера…” Видимо, в память об отце мама решила, как бы ни было тяжело, дать мне образование. Кстати, хорошие краски (ленинградский набор, 24 цвета) стоили тогда 5 рублей 25 копеек с кисточкой, 4,75 без нее и были в большом дефиците. Поэтому краски покупали, какие придется. В Арзамасе находился приборостроительный завод, где беличьими кисточками смахивали пыль с деталей. У меня было много друзей, чьи родители работали на “приборке”, они и выручали. Инструментом всегда обеспечивали.
— Многие из тех, кто учился в художественной школе, да бросил, говорят, что надоело рисовать одни и те же натюрморты и гипсовые скульптуры…
— В любом деле начинают с азов. Музыканты сначала разучивают гаммы, художники тоже сперва берутся за простое, осваивают технику. Чтобы понять, почему рисование не могло мне надоесть, нужно знать, что представляла собой художественная школа в Арзамасе. Когда впервые попал в этот храм искусства, иначе его назвать язык не поворачивается, поразился. Высокие потолки с лепниной, огромные окна, на стенах картины художников, в коридорах бюсты и скульптуры. Здесь царил такой дух, что хотелось заниматься, достигнуть вершин. По уровню преподавания школа вполне тянула на художественное училище.
— У художников принято жанровое деление на пейзажистов, портретистов, маринистов… Что больше всего нравилось изображать вам?
— Когда начали рисовать головы, торс, у меня стало неплохо получаться. Преподаватель пророчил, что из меня выйдет хороший портретист. Не знаю, может, он оказался бы прав, только я нечасто пишу портреты.
— Пишете их на заказ?
— Случалось. В портрете важно не только внешнее сходство (для этого достаточно иметь под рукой фотографию), он должен заключать в себе нечто большее, отражать черты характера. Потому и не люблю работать на заказ. Не зная человека лично, сложно написать его хороший портрет. Шарж нарисовать легче, он чаще всего строится на внешности человека.
После окончания художественной школы еще два года занимался самостоятельно, но художником в чистом виде не стал, поступил в вуз.
— Куда?
— В Горьковский инженерно-строительный институт на специальность “Архитектура”. После того, как окончил его, год работал главным архитектором в Козьмодемьянске. В 1986-м по приглашению Леонида Шевницына приехал в Новочебоксарск. Была у него хорошая задумка создать на “Химпроме” проектно-дизайнерский центр, собрать в одну команду художников, скульпторов, архитекторов, дизайнеров. Реализовать идею не удалось по ряду причин, и все же 8 лет я проработал на “Химпроме” в проектно-конструкторском отделе. Потом ушел в свободное плавание: занимался полиграфией, трудился в рекламных студиях. Тогда же начал заниматься дизайном упаковки, сотрудничал с несколькими кондитерскими фабриками.
— Насколько удачно?
— Весьма. Думаю, работа выполнена хорошо, так как до сих пор мои дизайнерские разработки используются в производстве (этикетки для конфет “Морозко”, серий “Коровка”, “Капелька”). Как правило, “жизнь” упаковки короткая, но не в этом случае. Значит, она привлекательна для покупателей, хотя трудился я над ней лет шесть-семь назад. К сожалению, художник-полиграфист очень зависимый человек. Как бы красиво ни нарисовал, типография все может испортить. Старое оборудование, плохие краски, у заказчика нет денег, а в результате — упаковка низкого качества. А потребитель считает, что виноват дизайнер. Сейчас, правда, и заказчики стали богаче, и типографии поднимают свой уровень. Упаковка становится красочнее и привлекательнее, но я в этой области уже не работаю.
— Конфет, наверное, объелись, пока сотрудничали с кондитерами?
— Угощали, конечно, но не до такой степени, чтобы объесться. Хотя нет, в Казани кормили досыта и все тортами, но бывало и так, что принесут коробку с конфетами для работы, а потом ее нужно вернуть. Естественно, нетронутой.
— Расскажите, как придумали облик бельчонка?
— Позвонил главный художник Новочебоксарска Олег Улангин. Сказал, что утвержден талисман города — бельчонок. Но вот как он будет выглядеть, неясно. Предложил попробовать. До того в горадминистрацию уже были представлены несколько вариантов, но они не понравились.
Почему-то сразу подумал, что образ должен быть полумультяшный, полусказочный. Набросал три-четыре эскиза, один из них выбрали.
— В редакцию недавно пришло письмо, автор которого спрашивает: “Почему бельчонок такой толстый?”
— Не толстый, а пушистый! А если серьезно, то я рисовал не только талисман, но в первую очередь надувную фигуру, которую установили в День Республики перед стадионом. Хилые ножки не подходили, требовались хорошая опора, устойчивость. У белок мощные задние лапы, пушистый хвост. Раскинутые в сторону передние лапы символизируют радушие, гостеприимство, радость, восторг. Одет он в спортивную форму, потому и кеды на “ногах” — символ энергичности и спортивности бельчонка.
— Полиграфия, дизайн упаковки, проектная деятельность на “Химпроме”…
— … добавьте к этому списку работу в чебоксарской фирме “Романа”, где больше года занимался проектированием детских игровых комплексов. Такова уж особенность специальности. Профессия дает возможность трудиться в различных областях. Архитектор может быть художником (рисунок — один из основных предметов), скульптором, дизайнером по интерьеру мебели и даже преподавателем. Сейчас веду у четверокурсников строительного факультета ЧГУ курс “Системы автоматизированного проектирования”.
— К слову, у вас есть архитектурные проекты, реализованные в Новочебоксарске?
— Не совсем архитектурные, скорее, работы дизайнерского плана. Я разработал несколько проектов реконструкции фасадов магазинов. Называть, каких именно, не стану, потому что работы в итоге велись либо не по проекту, либо выполнены в “урезанном” виде, потому не производят должного впечатления. Обидно, конечно, что некоторые заказчики экономят в ущерб себе же, своему имиджу.
Последнюю работу, над которой трудились все архитекторы нашей фирмы, можно назвать: это эскизный проект микрорайона Кувшинка в Чебоксарах, что в Новоюжном районе вдоль улицы Ленинского комсомола. Сейчас здесь находится пустырь. Надеюсь, он будет реализован в ближайшие годы, так как на его разработку потрачены немалые средства. Сейчас трудимся над эскизным проектом микрорайона западнее Ельниковской рощи в Новочебоксарске, от улицы Советской до Волги.
— Ген творчества существует?
— Точно не знаю. Уверен лишь: чтобы он себя проявил, нужна творческая атмосфера в семье. Моя жена — архитектор, старшую дочь я учил рисовать сам. Она окончила Нижегородский техникум технологии дизайна одежды, сейчас работает модельером-конструктором. Карандашом Ульяна владеет виртуозно. Младшая Мария — студентка Нижегородского лингвистического университета.
— С супругой соперничаете?
— Нет, наоборот, всегда помогаем друг другу, хотя она и трудится в другой фирме. Считаю, архитектор — востребованная и даже дефицитная в настоящее время профессия, работы всем хватит.
К сведению
Арзамасская художественная школа основана в 1802 году окончившим Санкт-Петербургскую академию художеств А.Ступиным. Это первое провинциальное художественное учебное заведение в России. Ему дарили свои живописные произведения К.Брюллов, А.Егоров, В.Шебуев, А.Варнек, И.Акимов. Академия художеств передала учебному заведению слепки с античных скульптур, гравюры и эстампы. В школе Ступина в середине XIX века учился известный художник Василий Перов.