В архиве избача свидетельства минувших дней

Жителя деревни Ольдеево, фронтовика Григория Осиповича Осипова с полным правом можно назвать хранителем истории. Начать с того, что изба его прапрадеда Юрия стояла на том же месте, где сейчас на ул. Ольдеевской находится дом Григория. Дочери выходили замуж, старшие сыновья строились сами, наследство доставалось младшему. Так оно перешло сначала прадеду Якову, потом деду Даниле, затем отцу, которого звали Иосиф. (После революции Иосифа “переписали” в Осипы, так Григорий получил измененное отчество, а заодно и фамилию. — Прим. авт.). Григорий — одиннадцатый ребенок в семье, родился в ноябре 1924 года. Сейчас он уже и сам прадед, у него трое детей, пятеро внуков, двое правнуков. А тогда…

— Папа трудился у купца Ефремова, зарабатывал неплохие по тем временам деньги. (Сейчас его назвали бы продавцом или коммивояжером.) Родители на скопленные средства приобрели жеребенка, корову. Впрочем, достаток и сгубил отца. Умер он в 1928 году от пьянства. Мать воспитывала нас одна.
— Помните времена коллективизации?
— Первый колхоз в нашей деревне организовали в 1930 году. Назывался он “Лапти” (по-чувашски сапата) и просуществовал совсем недолго. Вторую попытку коллективизации осуществил мой старший брат — Иосиф Иосифович. Произошло это год спустя. Так у нас в Ольдееве-Изееве появился колхоз “Восток”. Брат стал первым его председателем. По соседству, в Ольдееве-Яндашеве, примерно в это же время организовали свой, “Первое Мая”.
— В Ольдееве тоже, как и по всей стране, раскулачивали крестьян?
— Да. Из райцентра периодически приходили грозные требования “выявлять кулаков”. На беду, в колхозе появился новый секретарь сельской партийной ячейки. Нашей семье так и не простили, что отец работал на купца Ефремова. Сначала увели со двора лошадь, потом корову. Мама рассказывала, вызвали ее в дом конюхов, спросили: “Ты против Советской власти?” — “Нет”, — ответила она.  “Тогда подпиши здесь”. Неграмотная женщина умела лишь по буквам выводить свою фамилию. Оказалось, в тот день она подписала бумагу примерно с таким текстом: “Я, такая-то, добровольно сдаю все свое имущество в пользу колхоза”.
Спустя несколько дней пришли люди, сломали все надворные постройки и забрали “в колхоз”. А потом на нескольких подводах во главе с председателем явились ломать дом. Этот момент я помню. Мы сидели дома. Мать вышла к ним и сказала: “Я-то не пропаду. В конце концов, пойду побираться по деревням. Вот только кто из вас возьмет на воспитание моих детей?” В общем, удалось усовестить “гостей”. И все же несколько моих братьев и сестер умерли в начале тридцатых годов от голода.
— Неужели не нашлась управа на такой произвол?
— Позже нашлась. Старший брат пожаловался в районный центр (тогда еще в Кугесях). Приехал проверяющий. Увидел нас и наш дом, сказал: “И этих людей вы посчитали кулаками? Да у них дом, почитай, самый бедный в деревне”. Потом в гостях у нас побывал журналист Алексей Ефимович Юрьев из чебоксарской газеты. Он искал исторические документы об образовании Ольдеева. Написал сатирический материал о секретаре Ольдеевской партийной ячейки. А тут еще и статья Сталина “Головокружение от успехов” вышла в центральной прессе. Так что секретарь вынужден был уволиться, и от нашей семьи отстали.
— Сколько классов окончили?
— Учиться я любил. Десятый класс окончил в Толиковской средней школе в 1942 году. Помню, после начала войны в ее здании разместили летчиков. Неподалеку находился учебный аэродром. В выпускном классе мы занимались по дворам. Собирались по очереди то у одних, то у других, то у третьих. Тогда же меня назначили заведующим избой-читальней, по-простому избачом.
— А после школы на фронт?
— Был здесь один нюанс. Еще в детстве я серьезно заболел. Из-за случившихся осложнений чуть было не ослеп. После лечения в Чебоксарах зрение одного глаза удалось восстановить на треть. Поэтому сначала признали негодным к военной службе. Потом состоялся разговор с военкомом района. Он спросил: “Неужели не хочешь служить в армии?” — “Хочу, — ответил ему. — Все ребята отправляются на фронт, что я буду один здесь прозябать?” — “Ну, тогда жди повестку…” Повестка пришла в августе 1942-го (она до сих пор хранится в домашнем архиве пунктуального Григория Осиповича. — Прим. авт.). Я сдал ключи от избы-читальни, собрал пожитки и отправился на сборный пункт.
— Как же с таким плохим зрением стрелять?
— Изначально определили, что в пехоту я не гожусь. А вот для технических служб — вполне. Попал в отдельный разведывательный артиллерийский дивизион, базировавшийся на Северном Кавказе. Несколько месяцев учился на топографа. А 22 ноября 1942 года наш эшелон отправился под Сталинград. Добирались долго, стояли чуть ли не на каждой станции. Пока ехали, надобность в разведчиках под Сталинградом отпала: наши начали операцию по уничтожению фашистов. Потому мой боевой путь начался не под Сталинградом, а на Центральном фронте под Ельцом, участвовал в битве на Курской дуге. Потом был 2-й Белорусский фронт…
— Вижу, награждены двумя медалями “За отвагу”. Расскажите, за что получили?
— Никаких особых подвигов за собой не числю. В атаки мы не ходили, но находились всегда на передовой. Наше подразделение проводило все виды разведки: оптическую, топографическую, фото. Данные передавали артиллеристам. Я же тянул связь (для этого хорошее зрение не обязательно). С собой всегда две телефонные катушки, сам аппарат в деревянной коробке и винтовка… Был рядовым.
Первую медаль получил в 1944 году, когда вышли к польской границе СССР. Офицеров наградили орденами, солдат — медалями. Вторую “За отвагу” получил уже в конце войны под городом Штральзунд на севере Германии. Там же и Победу встретил.
— На войне можно оказаться везучим?
— Наверное, да. Несколько ранений и контузия не в счет. Четыре раза отправляли в госпиталь, но я не соглашался. Отстанешь от своих, потом где искать? Помню такой случай. Раннее летнее утро. Тишина, только птички поют. Пятеро разведчиков в одних трусах устроились на бруствере окопа. Загорают. “Эй, Осипов, садись с нами в карты играть”, — позвал один. Я подошел, сказал, что не умею. Спрыгнул в окоп. Ноги не успели коснуться земли, как позади раздался взрыв. Немецкая мина разорвалась прямо между солдатами. Все пятеро погибли. Сложно судить о везении на войне. Я вот уцелел, а старший брат Николай — танкист — погиб на Западной Украине.
— Новый 1946 год встречали  дома?
— Было так. Выехали 22 ноября, эшелон шел очень долго. Потом добирались на перекладных. В общем, в родную деревню приехал вечером 31 декабря. Кто-то крикнул матери: “Эй, Татьяна, принимай постояльца!”. Та в ответ заворчала: мол, какие еще постояльцы? Есть нечего, печка не топлена, дров нет. Потом соседка не выдержала: да это же твой Григорий вернулся!
На следующий день я получил ордер, поехал за дровами. Еще через пару деньков пошел в военкомат становиться на учет. Вскоре должны были состояться первые послевоенные выборы в Верховный Совет СССР. Мне предложили стать заведующим агитпунктом. Я согласился. А спустя неделю после выборов снова стал заведующим избой-читальней. Произошло это 17 февраля 1946 года.

В архиве Григория Осипова я обнаружил интересный документ тех лет. Заведующему избой-читальней Осипову Г.О. предлагалось в срок до 1 августа 1947 года приобрести репродуктор и дважды в день — утром и вечером — организовывать коллективное прослушивание радиопередач. Кроме того, подлежали обязательной регистрации имевшиеся у населения радиоприемники (по словам Осипова, в Ольдееве их тогда не было ни у кого), за уклонение от этой процедуры владельца могли привлечь к судебной ответственности.

— Слышал, вас можно назвать первым библиотекарем в окрестных деревнях? — Не совсем так. В 1948 году, когда стал заведующим Ольдеевской сельской библиотекой, они уже были открыты в Баннове и селе Новинском. Однако работавшие в них люди часто менялись. Я же трудился библиотекарем с самого начала и до конца. В 1992 году весь фонд перевезли в Новочебоксарск, и сельская библиотека прекратила существование.
— Расскажите, как начиналось строительство города?
— Третьего января 1960 года в Ольдееве по ул. Зелинского, 1 с утра начали оформлять на работу первых строителей. Пока не возвели бараки, людей расселяли по домам. Я вел учет прибывших-убывших. Списки до сих пор хранятся в моем архиве.
— Да вы просто кладезь информации…
— Исторических документов у меня действительно собрано немало. Есть, например, автобиография, написанная первым председателем колхоза, моим братом Иосифом, сведения об ольдеевцах — участниках Великой Отечественной войны и многое другое. Жалко, если все это пропадет.