И воин, и крестьянин

Мой дед по матери Павел Антонович Антонов в начале августа 1918 года был мобилизован в Красную Армию. Попал на Восточный фронт, который после взятия Казани белочехами и белогвардейцами проходил по правому берегу Волги, но железнодорожный мост через нее оставался в руках красных. Научив обращаться с винтовкой и стрелять, его зачислили в команду охраны бронепоезда, потом перевели в группу связистов.

“На путях у станции Свияжск стояли два бронепоезда. В одном жил командующий Лев Троцкий. Однажды он сделал замечание связистам: “Почему шесты, на которых закреплены телефонные провода, слишком высоко подняты? Они демаскируют штаб”. Дело в том, что в Свияжск прибывали срочно сформированные войска. Это было время уборки урожая, и крестьяне не хотели воевать, особой дисциплины не было. Невысока оказалась боеспособность и рабочих полков. Поэтому принимались суровые меры. Военно-революционный трибунал приговорил нескольких бойцов питерского полка к расстрелу за отступление в бою”, — рассказывал дед.
В конце августа произошли кровопролитные бои под станцией Свияжск. На стороне белых также воевало много крестьян из русских, татарских и чувашских деревень, насильно мобилизованных офицерами генерала Каппеля. С обеих сторон оказалось много погибших. Кроме белогвардейских офицеров и матросов в тельняшках, трудно было различить среди трупов, кто красный и кто белый. Вскоре оба бронепоезда были выведены из строя. Однако станцию и мост красные удержали. 10 сентября 1918-го большевики вошли в Казань.
В 1920 году Павел Антонов демобилизовался и занялся хозяй­ством. После создания колхоза работал старшим конюхом, бригадиром, председателем Янгорчинского сельсовета Вурнарского района.
Во время Великой Отечественной войны в начале 1942 года он ушел на фронт. Дед участвовал в освобождении Украины и Польши. В августе 1944-го сражался на западном берегу Вислы, на Сандомирском плацдарме, куда противник нанес сильный контр­удар. Когда юноша‑пулеметчик погиб из-за своей бесшабашности, его заменил Павел Антонов. Ствол пулемета раскалился, но дед косил ряды атакующей пехоты. За этот бой он был награжден орденом Славы третьей степени.
Однажды в Польше наткнулись на отряд эсэсовцев. Завязался бой, исход которого решило вовремя подоспевшее подкрепление. Но в бою много наших воинов полегло. Хоронили по-фронтовому, заворачивали в плащ-палатку и опускали в могилу. Особенно тяжело было предавать земле молодых ребят. “Погиб командир роты капитан Петров. Нашли несколько досок на гроб, холмик соорудили, я из гильзы снаряда вырезал пятиконечную звезду. Когда убитых было много, хоронили в братской могиле, а тела засыпали известкой”, — вспоминал дед.   
В составе 149-й стрелковой дивизии он участвовал в штурме Берлина. После артподготовки вперед пошли штурмовые группы и огневые взводы, расчищая путь для продвижения главных сил части. Антонов был во втором эшелоне наступления. В районе вокзала их группу с тыла обстрелял немец, убив однополчанина Павла Антоновича. Фашиста стали преследовать, он скрылся в здании. Прочесывая пустые помещения, резко открыли дверь комнаты, откуда раздавались шорохи. В небольшом зале оказались пожилые немцы. Их спросили, где прячется фашист, те не ответили. Когда припугнули гранатой, старики показали. Немец оказался майором. Его повели на допрос к командиру полка, и офицер дал ценные сведения.
В конце апреля часть, где служил Павел Антонов, закрепили за одним из районов Берлина для соблюдения порядка и ликвидации очагов сопротивления врага. Потом подразделение перебросили под Дрезден. Ранним утром 9 мая дед с боевыми товарищами, совершив форсированный марш, вошли в чеш­скую столицу. К удивлению, впереди на участке их наступления шла стрельба. Оказалось, что против немцев отчаянно сражалась группа власовцев. Те хотя и помогли советским воинам, но участь их оказалась предрешена — предателей не прощали.
В полдень бои затихли, Прагу полностью освободили, и улицы города заполнились счастливыми и благодарными чехами.
Кроме ордена Славы деда наградили медалями “За отвагу”, “За боевые заслуги”, “За взятие Берлина”, “За освобождение Праги”.
Григорий Васильев.