Не “шить” обвинение белыми нитками

Из нашего досье

Юрий Сергеевич Кручинин, 49 лет. Родом из Козьмодемьян­ска. Окончил Ивановский государственный университет по специальности юриспруденция. Отслужив в армии, работал в органах прокуратуры на разных должностях. В начале 90-х годов стал практиковать как адвокат, возглавлял юридическую консультацию Межреспубликанской коллегии адвокатов, специализирующейся на оказании помощи военнослужащим и ведению дел, связанных с государ­ственной тайной. С принятием Федерального закона “Об адвокат­ской деятельности и адвокатуре РФ”  в ноябре 2002-го на учредительной конференции избран президентом Адвокатской палаты Чувашской Республики. Награжден знаком “Почетный адвокат  России”, серебряной медалью имени Ф.Плевако, орденом “За верность адвокатскому долгу”, лауреат премии Петра Великого.    
В молодости занимался самбо и дзюдо, кандидат в мастера, сейчас предпочитает охоту, волейбол. Женат, двое сыновей. 

— Юрий Сергеевич, наша встреча проходит накануне Дня российской адвокатуры, отмечаемого 31 мая. Видимо, дата эта выбрана не случайно?
— 31 мая 2002 года утвержден Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре РФ ”, положивший начало новой истории россий­ской адвокатуры. 15 ноября того же года состоялась учредительная конференция чувашских адвокатов, на которой делегаты одиннадцати межрегиональных коллегий образовали Адвокат­скую палату республики. Это самостоятельная некоммерческая организация, ставящая своей целью оказание квалифицированной, доступной населению юридической помощи, осуществляющая представительства в органах государ­ственной власти и местного самоуправления, а также ведущая контроль за профессиональной подготовкой адвокатов, соблюдением ими этических норм. Исполнительными органами являются Совет палаты и Квалификационная комиссия.
— Численность адвокатского корпуса обеспечивает потребности населения республики в юридических услугах?
— По нормативам, на одного федерального судью должны приходиться два представителя защиты. Но в данном положении не учтены мировые судьи. В нашей палате адвокатов, включенных в региональный реестр, свыше трехсот (количество ежегодно по разным причинам меняется), а нужно вдвое больше. Если в Чебоксарах и Новочебоксар­ске соотношение два к одному в целом соблюдается, то в сельских районах ситуация близка к критической.
— Неужели юристы не идут в адвокаты?
— Как раз наоборот: в очереди стоят 20 кандидатов, много выпускников местных вузов. Мы их берем стажерами, обучаем. Кадровая политика, считаю, в палате поставлена хорошо. Однако и ротация остается высокой. За четыре с лишним года приняли 75 человек, а по разным основаниям был прекращен статус 89. В том числе 46 избрали другую профессию, с 22 расстались на основании заключения Квалификационной комиссии, с тремя — в связи с обвинительным приговором суда, вынесенным в отношении каждого.
— Они нарушили клятву честно и добросовестно выполнять свои обязанности?
— К сожалению. Законом предусмотрена специальная процедура рассмотрения жалоб, обращений, поступающих на адвокатов, на ненадлежащее  исполнение ими профессиональных обязанностей, обман доверителей (подзащитных). Конечно, как корпоративное сообщество мы исходим прежде всего из интересов членов палаты, выслушиваем их доводы, объяснения, но если нарушения имеют умышленный характер, допускаются неоднократно, исключаем из своих рядов.
— Нередко можно услышать: “Вот нанял защитника и напрасно потратил деньги, ничем он не помог”.
— У некоторых граждан сложилось устойчивое мнение, что если адвокату заплачено, то он просто обязан выиграть процесс. Это не так, гонорар берется за консультации, подготовку необходимых документов, участие в судебном рассмотрении, наконец, за то, что защитник “с головой” погружается в проблемы своего клиента. Ни один уважающий себя и подзащитного адвокат никаких обещаний давать не будет. Да и как можно что-то решить за следователя, судью?
— В свое время возникали частые проблемы у до­знания, следствия, прокуратуры и суда с приглашением защитников по назначению. Бесплатно никто не желал работать.
— Порядок сейчас наведен, адвокаты распределены между этими органами. Хотя вопрос с вознаграждением с повестки дня так до конца и не снят. Судьи нередко признают расходы по оплате приглашенного защитника процессуальными издержками и указывают к взысканию с осужденного или его законных представителей. И адвокат должен “выбивать” оплату с помощью судебных приставов у подзащитных, которых ему назначил суд. Имущества у должника, как правило, никакого нет, защитник остается ни с чем. На наше обращение о недопустимости подобного отношения в судебном департаменте только разводят руками. Прокуратура республики за прошлый год задолжала Адвокатской палате 60 тысяч рублей. Один из адвокатов вынужден был по этому поводу обратиться с иском в суд.
Привлечение адвокатов по назначению в качестве защитников породило еще одну проблему: появилось такое одиозное словосочетание, как “карманный адвокат”. По звонку следователя или дознавателя он является к ним в любое время дня и ночи и становится их марионеткой при производстве следственных действий с подозреваемым. Такое позорное явление, претящее нашему профессиональному предназначению, должно выжигаться каленым железом.
— Юрий Сергеевич, адвокатов зачастую упрекают в том, что они неохотно оказывают бесплатную юридическую помощь малоимущим гражданам.
— В декабре 2005-го Кабинет Министров ЧР установил порядок компенсации расходов адвокату, дающему бесплатные консультации, за счет средств республиканского бюджета. Документ получился крайне громоздким. Для того, чтобы получить часть МРОТ, юристу нужно собрать кучу бумаг, как, впрочем, и гражданам, решившим обратиться за помощью. По­этому в октябре прошлого года мы при Адвокатской палате открыли общественную приемную “Правовая среда”, в которой уже несколько сот человек получили бесплатную юридическую помощь без всякой бумажной волокиты. Консультации дают члены Совета палаты и Квалификационной комиссии. Среди них, к слову, четыре кандидата юридических наук.
— О суде присяжных сегодня много говорят, и не только  в кругах правоведов. Оценки противоположные, причем со знаком “минус”, наверное, больше.  Вы недавно участвовали в таком процессе и убедили присяжных в невиновности своего подзащитного.
— Можно по-разному относиться к суду присяжных, но однозначно он заставляет след­ственные органы профессионально, ответственно относиться к своей работе, а не “шить” обвинение белыми нитками. Вот и в этом уголовном деле улики были, что называется, “притянуты за уши”.
Во дворе дома, в котором проживала семья цыган, был обнаружен труп молодой женщины с признаками насиль­ственной смерти. Обвинение предъявили мужу потерпевшей. Он дал признательные показания, адвокат при этом не присутствовал. Подозреваемого, выражаясь на жаргоне, “спрессовали”, парень оказался к тому же малограмотным. С цыганского барона некие “крутые” выбивали день­ги, и, скорее всего, чтобы запугать, убили неповинную женщину. Все это я изложил в прениях по делу, присяжные согласились с моими доводами. Приговор вступил в законную силу по решению Верховного суда РФ. Обжалуя вердикт, сторона обвинения ссылалась на то, что один из присяжных привлекался к административной ответственности, другой — к уголовной. А чего, спрашивается, если знали об этом раньше, не заявили? Получается, если бы был обвинительный приговор, промолчали бы?
— Обратил внимание на изречение в вашем кабинете: “Права гражданина могут быть защищены при наличии настойчивых адвокатов, внимательных прокуроров и бесстрашных судей”. В тексте нет ошибки? Обычно говорится о бесстрастных служителях Фемиды.
— Ну, это интерпретация личного отношения к правовой системе. Все мы люди, всегда существует зависимость от чего-либо или от кого-либо. Для принятия правильного, справедливого решения юристам помимо знаний нужно быть и бесстрашными.
— Наверное, дефицит таких правоведов заставляет многих граждан обращаться в Европейский суд по правам человека?
— На одной из встреч с адвокатами судья от России в Европейском суде Анатолий Ковлер рассказал, что в год в ЕС по­ступают до 90 тысяч жалоб, из них около 20 тысяч — из России. В основном на нарушение прав, на несправедливое правосудие.
Недавно мы тоже направили жалобу  в ЕС по факту милицейской провокации. Вместо того, чтобы предупреждать преступления, сотрудники правоохранительных органов сами выступили их организаторами. На деле это выглядит так: опер­уполномоченный уголовного розыска, обычно из числа младших по званию, в штатском, притворившись выпившим, ложится на улице, во дворе дома, шапка в стороне. В какой-то момент на наживку кто-то клюет, поднимает головной убор (то ли хочет похитить, то ли надеть на голову пьяному, так как на улице холодно), и тут из кустов вылетает милицей­ский наряд, хватает за руки и — в ОВД. Вместо шапки используют сотовые телефоны, борсетки. Таким нехитрым способом улучшаются показатели раскрываемости. Нашу жалобу в ЕС приняли.
— Но в УПК есть понятие “оперативный эксперимент”?
— Есть, и применяется он, когда известно лицо, находящееся в оперативной разработке, розыске. К описанному случаю это не имеет отношения.
— Что хотели бы пожелать коллегам в профессиональный праздник?
— У нас работает много замечательных юристов, преданных адвокатской профессии. Желаю всем достойно блюсти присягу адвоката. Нет ничего в жизни более важного, чем спасение судеб человеческих.
Валерий ПАЛЛАДЬЕВ.