Интернет уполномочен сообщить...

Мой дядя Григорий Васильевич Васильев 1913 года рождения из села Янгорчино Вурнарского района работал на Шумерлинском деревообрабатывающем комбинате с 1933 года. Сначала в столярном цехе, затем электротехником, мастером, потом стал диспетчером предприятия.  

Когда началась война, на комбинате организовали производство десантных планеров, которые использовали на фронте для разведки и бомбежки вражеских позиций. Потом собирали самолеты Як-4 и По-2, комбинат стали называть авиационным заводом. У дяди была бронь, но в феврале 1942-го он написал заявление об отправке на фронт. За два месяца до ухода добровольцем Григорий Васильевич женился. Учебную подготовку проходил в Канаше, а в апреле в составе полка, сформированного в основном из призывников Чувашии, отправился на фронт. Он воевал пулеметчиком в составе 114-й дивизии, участвовал в боях за Харьков. Как погиб и где похоронен, мы не знали шестьдесят четыре года. Запросы в военные архивы и расспросы оставшихся в живых однополчан не давали результата.
И вдруг 3 апреля нынешнего года племянник Максим Васильев в Интернете нашел послание, написанное 9 мая 2000 года однополчанином Григория Васильева Степаном Карсиным, проживающим в Мюнхене. Однако Степан Терентьевич не успел отправить письмо, он умер через три дня. Его сын Григорий, выполняя волю отца, разместил это письмо в “паутине”. Вот оно.
“...С Григорием Васильевичем мы познакомились во время жутких, смертельных боев под Харьковом. Разговаривали с ним о доме, о семье, о Победе. Я ушел добровольцем из Киева в 1941 году, в возрасте восемнадцати лет. Григорий был родом из Чувашии. Как и у меня, у него два брата: Хрисан и Феоктист. Мы договорились воевать, держась друг за друга. Многие знают, что в Харькове прошли кровопролитные бои, настоящая бойня, которую нельзя забыть и вспоминать без слез.
Очередное наступление мы начали от центрального универмага под прикрытием тяжелой артиллерии и танков. Сзади расположились заградительные отряды, так что путь был только вперед! Немцы подбили много танков, боевые товарищи гибли десятками. Мы прорывались перебежками, прикрывая друг друга. Продвинулись совсем немного, фрицы открыли шквальный огонь из пулеметов, и к ним невозможно было подобраться. Но мы с Гришей обошли их через одно из взорванных зданий, уничтожили вражеских пулеметчиков и заняли позицию. Командир поблагодарил нас и сказал, что представит к награде за отвагу и храбрость. Бой продолжался. Наши потери становились все значительней. Командир подбадривал и просил потерпеть, мол, скоро подойдет подкрепление.
Увидев, что у меня кончились патроны, Григорий дал свой пулемет, а сам пополз за другим, взял его из рук убитого бойца. Наконец прорвались к железнодорожной станции. Здесь был настоящий ад. Немцы оказывали яростное сопротивление, над самыми головами кружили мессершмитты и поливали из пулеметов. Заняв платформу, мы немного оттеснили врага. На пути стоял немецкий эшелон  с боевой техникой и зенитками. Подобраться к нему было невозможно, все пространство простреливалось. Григорий, видя, как гибнут наши солдаты, побежал к эшелону, забрался на зенитку и открыл огонь по самолетам. Сбил одного  мессера, но очередь немецкого летчика настигла его прямо за зениткой. Я подбежал к другу, но поздно, боевой товарищ героически погиб. Отважным поступком Григорий спас жизнь мне и многим солдатам. Я оттащил бездыханное тело под вагон и отстреливался от немцев. Через час подошло подкрепление, и враги дрогнули, отошли.
Пишу эти строки, а в руках держу медаль “За отвагу”, полученную за бои в Харькове, и вспоминаю события со слезами на глазах и сердечной тоской о погибшем друге.
После войны я женился на немецкой девушке, у нас родился сын, которого я в честь боевого товарища назвал Григорием. Судьба распорядилась так, что я живу в Германии, в стране, против которой воевал. Сегодня 9 мая 2000 года, 55 лет со дня великой и тяжелой Победы...
Я написал эту историю и попробую переслать ее в Россию, в Чувашию, для публикации в прессе, чтобы все знали о неизвестном герое великой войны”.
Далее следовала приписка сына: “Мой отец Карсин Степан Терентьевич умер 12 мая 2000 года, не успев переслать этот рассказ. Исполняя его волю, публикую эту статью в Интернете, быть может, у братьев Григория Васильевича Васильева Хрисана и Феоктиста другая судьба, и они живы, но не знают о своем брате, храбром воине, подвиг которого не был по достоинству оценен”.
Это письмо нас, родственников, особенно отца, Хрисана Васильевича, дважды раненного, участника Великой Отечественной войны, глубоко взволновало. Он вспомнил слова из последнего письма брата Григория, полученного им на фронте. “...Скоро пойдем в наступление. Я пулеметчик в передовой части, может, и погибну. Но я прожил дольше вас, вы с Феоктистом совсем молодые. Постарайтесь вернуться домой живыми...” Отец выполнил наказ старшего брата, а Феоктист погиб в возрасте восемнадцати лет, предположительно на Курской дуге.      
Григорий ВАСИЛЬЕВ.