Пока стряхивают перхоть, пока Катя целует Колю…

Все-таки замечательная это штука — реклама. Не будь ее, так бы и торчала перед телевизором, а дела стояли бы.
 

“У тебя перхоть? Тебе не хватает снега?” Я срываюсь с места и бегу на кухню. Пока перхоть стряхивается с плеч и предлагается сок, успеваю поставить мясо на плиту и помыть картошку. Чистить ее иду уже к телевизору. Не родившаяся красивой Катя строит козни своему шефу, а я пялюсь в экран. Руки уже избавили картошку от кожуры, а начальник Андрей так и не понял, что происходит с его невзрачной помощницей.В следующую рекламную паузу, под крики “Все дело в яйцах!”, несусь в ванную, где меня ждет нестиранное белье. Включаю машину. Белье стирается, мясо и картошка варятся, некрасивая Катя целует нелюбимого Колю, шеф Жданов сходит с ума от ревности, а на коленях у меня уже вязание. Вот потеплеет, наповал всех сражу связанным мною пончо. Краем глаза слежу за действом на экране. Кажется, эта коварная Вика отобьет-таки у нежелающей менять имидж Кати числящегося в женихах Колю. Истерику Вики прерывает бодрое: “Капли для вашего кишечника!” Пора выгружать белье, выключать жаркое и заваривать чай, с этими страстями на экране прямо пить захотелось.
Звонок! Подруга тоже смотрит “Не родись красивой”, и потому общаемся только в рекламных паузах. Она делает с ребенком домашнее задание по английскому, ее интересует разница между словами “that” и “those”.
Но уже взывает с экрана Катя: “Не бросай меня, Коля, Жданов предал меня, я чуть с ума не сошла”. — “Обеспечит тебе идеально чистое бритье!” — обещает вскоре реклама. Считаю петли, сверяясь со схемой, прислушиваюсь, не закипел ли чайник на плите. “Брось ему куриную лапу!” — кричу сыну, чтобы укротил орущего по весне кота. “Обрати внимание — сделано в Германии!” — отвечает жизнерадостный женский голос с экрана.
“Зачем эта Катя очки не поменяет или хотя бы прическу?” — думаю я, возвращаясь к телевизору с чашкой чая. А Катя с Колей возвращаются домой на крутой машине, купленной на деньги Жданова. Сам Жданов, пригнувшись, едет за ними, следит. Зная, что зритель есть, Катя, прощаясь, бросается Коле на шею. “Что за театр?!” — возмущается шеф Жданов.
“Что за дурацкая реклама?!” — возмущаются чуть позже мои домашние. Но если бы не она, сопереживая Кате и Жданову, я бы не сварила ужин, не постирала белье, не дала консультацию по иностранному языку и не связала шестую часть моего пончо.        
Ольга РЯБОВА.