Что изменится в России с 1 марта 2024 года

Пусть говорят...

08.02.2006 /
8
3 декабря в “Гранях” вышло интервью с ВИЧ-положительной девушкой Светланой Изамбаевой “Да, я такая...”. Реакция читателей была неоднозначной. Доходило до того, что некоторые звонившие горожане давали ясно понять, что ничему хорошему подобные материалы не могут научить молодежь. “Какая цель вашей статьи?” — допытывался мужчина пенсионного возраста, обладающий, по его словам, “житейским опытом, раза в два превосходящим” мой. Ответ “Добрее относиться друг к другу, особенно к тем, кто, как Светлана, оказался в такой непростой ситуации” мужчину не устроил.

Видимо, по мнению нашего читателя, в статье недостаточно четко определены дорога, по которой следует идти молодежи, и тропинки, куда не следует сворачивать. А я-то думала, что времена дедушки Ленина, когда газета была коллективным агитатором, пропагандистом и организатором, канули в Лету. Скажите, почему нужно непременно к чему-то призывать и непременно с чем-то или кем-то бороться? Разве недостаточно просто рассказать об обычной, в общем-то, девушке, не будь у нее ВИЧ-статуса? Вот она, рядом. На ее месте могла оказаться соседка по лестничной площадке, коллега по работе, родственница... Открыв свой статус, Светлана помогла осознать сотням, тысячам молодых: угроза получить инфекцию не плод чьей-то буйной фантазии, а реальность.
Поступок, вызвавший удивление даже у иностранных журналистов, бравших интервью наряду с российскими, не сделал проще и легче ее жизнь, хотя Светлана не жалеет о своем решении. Впрочем, об этом она расскажет сама.
— На пресс-конференции 1 декабря в Москве журналисты говорили, что я, возможно, недопонимаю, что делаю. Отчасти так. Тяжело было первые две недели. Я вернулась домой. Боялась ездить в маршрутках: казалось, все смотрят на меня. Начались звонки друзей: “Света, ко мне подходят люди, говорят, у твоей подруги СПИД, ее показывали по телевизору, наверное, ты тоже болеешь”. Мое окружение знало о ВИЧ-статусе, а
окружение близких — нет. “Вы с ней общаетесь, вы у нее стрижетесь, значит, тоже больны. Идите проверьтесь и без результатов анализов на работу не приходите”, — были и такие заявления.
Одна знакомая девушка закатила мне истерику: у нее начались проблемы на работе. “Ты стала звездой, а я страдаю, — сказала она. — Я с тобой общаться больше не буду”. Это ее решение, я не в обиде. Уволили одну подругу, защищавшую меня. Клиенты просят теперь приходить тайком к ним домой, чтобы постричь: как бы на работе не узнали и не выкинули. Но, в общем-то, самые близкие люди поддерживают и понимают меня.
Я знаю, что мой поступок всюду обсуждают, опять же по рассказам знакомых. “ВИЧ-инфицированные совсем обнаглели, конкурсы  красоты организовывают. Представляете, из Чебоксар одна участвовала. Интересно, в каком кругу она вращается?” Видимо, считается, что я окружена наркоманами и проститутками. “Близко не подходи к людям с ВИЧ, — советуют одной знакомой девушке две тетки, — еще не доказано, что инфекция не передается воздушно-капельным путем... Таких вообще расстреливать надо”.
Люди с ВИЧ-статусом есть везде, просто многие не раскрывают себя. И тут появляюсь я. В меня начинают тыкать пальцем. Звонит знакомая: “Не говори, что из Чебоксар, утверждай, что из Шемурши. Ты и так весь город опозорила. Родственники из других регионов советуют мне сдать анализы, мол, в Чебоксарах СПИД гуляет”.
Столько предрассудков у людей!  Даже у образованных море всяких предубеждений. 13 декабря я защищала диплом. С НТВ специально на защиту приехали журналисты. Поначалу телевизионщиков даже не хотели пускать в вуз. В сельхозакадемии многие считают, что я себя прежде всего опозорила, открыв свой статус. К счастью, мне повезло с дипломным руководителем, которая поддерживала меня. Я рада, что весь этот ужас позади.
Если первое время после публичных выступлений я чувствовала внутреннее напряжение, то сейчас успокоилась. Люди обсуждают меня. Иногда хорошо отзываются, иногда плохо. Самое главное, они говорят о проблеме СПИДа. Со временем, надеюсь, большинство серьезно задумается о будущем нашей страны, где каждый день заражаются десятки молодых людей. Что станет с Россией, если молодежь начнет умирать?!
Сейчас для меня, как социального работника Центра “СПИД”, важно создать команду из тех, кто живет с ВИЧ. Но нам не хватает помещений. Группе взаимопомощи практически негде проводить занятия. А общение необходимо, нужно проговаривать свои чувства, особенно негативные.
В будущем хочу получить высшее парикмахерское образование в Москве. Я чувствую — это мое. Собираюсь организовывать показы причесок, возможно, посвященные тематике ВИЧ-СПИДа. Точно знаю: так оно и будет.